«Узнавай истинность слов из образа жизни. Преподобный Иосиф Исихаст - Гейдельбергский человек в гильбертовом пространстве — LiveJournal Старец иосиф

1 июля 2009 г. скончался известный афонский подвижник, ученик старца Иосифа Исихаста, схимонах Иосиф Ватопедский (1921–2009).

Старец Иосиф родился на острове Кипр в многодетной крестьянской семье. Его мать родила дитя на седьмом месяце беременности в день памяти святых бессребренников. Вначале она думала, что ребенок мёртв, но он чудесным образом выжил.

Двенадцать лет находился молодой инок в послушании у старца Иосифа Исихаста

Будущий старец начал свой монашеский путь в шестнадцатилетнем возрасте. Его духовным отцом стал великий старец Иосиф Исихаст. Двенадцать лет находился молодой инок в послушании у отца Иосифа до блаженной кончины последнего в 1959 году. Это ученичество оставило неизгладимый след в душе инока. Подвизаясь под руководством такого старца, Иосиф Ватопедский и сам вырос в духовного наставника.

В 1989 году, по решению Священного Кинота Святой Горы Афон и с благословения Вселенского Патриарха, отцу Иосифу было поручено внешнее и внутреннее восстановление монастыря Ватопед - второго по чину среди афонских обителей. Трудами старца Иосифа и его духовных чад Ватопедская обитель была за короткий срок восстановлена из руин.

Через полтора часа после смерти старца Иосифа совершилось чудо: когда монахи в последний раз открыли лицо старца, все стали свидетелями блаженной улыбки, явившейся на устах подвижника. Умерший улыбнулся, тем самым «действенно запечатлевая свидетельство общего воскресения», по словам настоятеля Ватопеда архимандрита Ефрема.

Современники свидетельствовали о старце:

Монах Иосиф Дионисиатский: «Благодаря отцу Иосифу наполнился монахами и превратился в духовную оранжерею монастырь Ватопед» .

Архимандрит Ефрем, игумен монастыря Ватопед : «Блаженный достиг великой степени любви к Богу и ближнему. Перед теми, кто его не знал, вставал вопрос: как неграмотный человек мог написать шестнадцать книг на духовные темы? А ответ прост - по благодати Божией, происходившей из события Пятидесятницы. Так же, как неграмотные рыбаки Христовы возродили и преобразили вселенную».

«Всякий раз, когда блаженный старец подходил ко Причастию, из его глаз истекали реки слёз. Ни разу он не причащался без слёз. Сердцем он постоянно духовно ощущал любовь Божией Матери, Которую так сильно любил. И плакал всякий раз, едва заслышав Её имя».

«Старец творил огненные молитвы за весь страждущий мир. Он молился не только за знакомых и незнакомых, но и за своих клеветников. Однажды утром я увидел его сильно изнурённым, а глаза его были полны слёз. Тогда я спросил: “Старче, что происходит, что ты так изнурён?” Он ответил: “Чадо, сегодня вечером я молился много часов подряд. Я сильно оплакивал того, кто клевещет на меня. Я просил Бога просветить и спасти его душу”«.

Архимандрит Елисей, игумен монастыря Симонопетра: «Старец Иосиф был мерилом, эталоном для Святой Горы, он был движим желанием видеть каждого монаха любящим Бога. Каждая встреча со старцем была духовным опытом».

Почтим светлую память старца, вспомнив его духовные наставления:

Не огорчай никого

• «Если хочешь молиться, как подобает, не огорчай никого, иначе всуе будешь молиться».
• «Если не хочешь отпасть от любви Бога, никогда не делай так, чтобы брат твой засыпал, имея на тебя обиду, или ты сам засыпал, имея на него».
• «Если держишь зло на кого-то, помолись о нём и прекратишь тем самым движение страсти, потому что молитва прогоняет печаль. Если же другой держит зло на тебя, окажи ему милость и смирись перед ним, постарайся приобрести его дружбу. Этим освободишь его от страсти».

Смысл жизни

• «Есть один смысл жизни на земле, хотя и стараются его уничтожить всевозможные безумные теории, - это исполнение заповедей Христовых».

Гнев - тень эгоизма

• «Причины, вызывающие гневную страсть, многочисленны, но сходны между собой и зависят друг от друга, поскольку связывает их корыстолюбие и себялюбие. Где торжествует гибельный эгоизм, там обязательно присутствует и его тень - гнев».
• «Почему же возникает гнев? Да потому, что на пути себялюбия возникают препятствия».

Когда терпишь бесчестие

• «Тот, кто терпит бесчестие, хотя мог и ответить на него, избавляется от грехов. За своё терпение он обретает от Бога утешение, поскольку поверил Ему».
• «Когда почувствуешь печаль или боль от того, что кто-то тебя оскорбил или пристыдил, знай, что получил ты от этого пользу великую, потому что вышло из тебя тщеславие».
• «Говори с кротостью, и не попустит Бог, чтобы тебя поносили и унижали. Если будешь поступать со всеми по любви, тогда и другие будут обходиться с тобой, как с другом своим. Избегай выставляться перед другими и ни в чем не преткнёшься по Промыслу Божию. Если всё с верой предашь в руки Промысла, не впадёшь в искушение».

Скорби и болезни

• «Как ночь сменяет день, а зима - лето, так и тщеславие и сластолюбие сменяются скорбями и болезнями или в настоящем времени, или в будущем».
• «Как врач назначает больным для лечения горькое лекарство, так злонравным и сластолюбцам Божественный Промысл попускает мучительные скорби».
• «Пусть каждое невольное страдание будет тебе поводом помнить Бога, и у тебя всегда будет повод для покаяния».
• «Врачующие тело не дают одно и то же лекарство всем. Так и Бог, исцеляющий болезни души, знает не один только вид лечения, который подходил бы всем, но в каждой болезни предлагает своё лекарство, способствующее выздоровлению».

Искушения

• «Всё то, что нарушает спокойствие и размеренность нашей жизни, называется искушением».
• «Во время благополучия и достатка обретается много друзей. Во время искушений найдёшь ли хоть одного?»
• «Всё, что с нами происходит, мы склонны объяснять по-своему. Однако скольким испытаниям мы должны подвергнуться, то знает лишь один Бог, Который их попускает».
• «Мы, будучи христианами, каждый день стараемся исполнять наши христианские обязанности, но как бы ни было велико наше старание, мы всё равно где-нибудь делаем неверный шаг, поскольку безошибочного пути не существует… обычно наше покаяние бывает неполным, недостаточным для того, чтобы изгладить вину, и, значит, остаются неоплаченные долги. … они остаются неизвестными нашему собственному рассуждению, в то время как правосудию Божию известны с точностью. Что мы должны тогда делать? Если мы не можем принести достойное покаяние в полной мере здесь, нас ждёт будущее осуждение и смерть, и мы лишаемся спасения. Чтобы этого не случилось, Божественная воля промыслительно посылает наказание, то есть “примирительную скорбь”, невольный, причиняющий душевную боль случай, который по тяжести соответствует количеству ошибок, и так происходит “уплата долга”. Итак, искушаемый человек не должен удручаться и роптать ни на что, поскольку он оплачивает долги собственного нерадения или зложелательства».
• «Существуют также искушения, приобретённые через общение и участие в чужих искушениях. Это участие может быть восходящего и нисходящего типа. Например, обижающий участвует в искушениях обижаемого, клеветник - оклеветанного, обвиняющий - в искушениях обвиняемого и так далее - это участие нисходящего типа».
• «Восходящий тип участия - это когда духовные отцы через свою молитву подъемлют искушения своих духовных чад и вообще всех, за кого они молятся. Есть и великие искушения - те, которым подвергались святые Апостолы и Сам Христос, принявший на Себя грехи всего мира».

Покаяние

• «В период моей жизни с нашим приснопамятным старцем Иосифом Исихастом я допустил некую погрешность по неведению, и он наложил на меня епитимию - пройти пешком утомительный и длинный путь. Когда я его спросил, какова цель этой епитимии, он с печалью ответил мне: “Вместе с покаянием необходимо понести и деятельное злострадание, для того чтобы загладить вину, иначе на нас обрушится по Промыслу Божию невольное наказание и, возможно, оно будет гораздо тяжелее и больнее, поэтому мы предотвращаем его вольным удвоенным покаянием, и так устанавливается равновесие”«.
• «Как-то раз на кладбище я встретил одну благочестивую женщину преклонных лет, которая с печальным видом сидела у одной из могил. Я осмелился спросить, в чем причина её скорби, и она ответила: “Ах, отец мой, как неразумно я прожила свою жизнь! Если бы в молодые годы я думала о неминуемой старости, на безобразие которой теперь стыжусь смотреть в зеркало, то не совершила бы столько безрассудных поступков! Я не вела бы такую разгульную жизнь, из-за которой и сама погрузилась в омут греха, и других совратила. И я не стала бы такой жалкой жертвой алчности, если бы вовремя осознала, что на самом деле мне принадлежит только вот это место среди могил, за которым сейчас в безмолвии наблюдаю...” Я был искренне растроган и порадовался за эту печальную женщину, которая на склоне лет всё же смогла обрести истинное понимание смысла человеческой жизни...»
• «Зрение своих грехов есть величайший дар Божий, который выше любых высоких созерцаний. Когда мы осознаём нашу внутреннюю тьму, когда открывается нам всё безобразие и отвратительность греха, тогда и Божественная благодать подаёт помощь и удостаивает своего утешения».

Духовные дары

• «Духовные дары - это дары Самого Святого Духа. Среди них одни кажутся большими, другие меньшими, но все они подаются ради нужд Церкви и проявляются всякий раз, согласно обстоятельствам, для пользы верующих».
• «Крепким в вере подается дар исцеления, в то время как тщательным по отношению к совести - пророчество».
• «Самые простые по характеру, которых можно причислить к духовным младенцам, всегда изобилуют дарованиями».
• «Поскольку наши отцы считают, что рассуждение “превыше всех добродетелей”, то мы не ошибёмся, если поставим его на первое место как превосходнейший дар. Рассуждение - это разумное и безошибочное суждение о понятиях и вещах, которое сообразуется со временем, средствами, местом, обстоятельствами и служит к назиданию. Рассуждение - это предвидение возможных последствий во избежание будущего вреда; это разновидность проницательности, посредством которой здравый ум предвосхищает будущие события».
• «Если, например, несколько человек совершают один и тот же грех, то в свете рассуждения разница между ними очевидна. Рассуждение и есть та соль, которой приправляют пищу и предохраняют её от порчи. Четверо вкусили пищу прежде установленного времени или сверх меры. Первый ел, потому что был голоден, второй исполнял предписание врача, третий ел потому, что ему понравилась еда и он победился желанием, а четвёртому просто нравится вести своевольную и невоздержанную жизнь. Как в этом случае можно вынести один на всех суд?»

Чудотворные слова: молитва преподобному иосифу исихасту в полном описании из всех найденных нами источников.

Ранний период, молодые годы

Иосиф Исихаст (Молчальник, мирское имя - Франгискос Коттис) родился на острове Парос, в деревне Лефке, 2 ноября 1897 года.

Родители Франгискоса, Георгиос и Мария, были простыми тружениками, но жили праведной жизнью. К благочестию они приучали всех своих детей. После смерти Георгиоса, наступившей в 1907 году, попечение по их воспитанию взяла на себя овдовевшая супруга, Мария.

Детей было шестеро и по утрате кормильца семье пришлось столкнуться с многочисленными трудностями.

Когда Франгискос был ещё малым дитятей, Бог возвестил Марии о его будущей славе посредством Откровения: явившийся ей тогда Небесный вестник начертал в каком-то таинственном списке имя её сына, после чего взял его с собой, объяснив, что так угодно Небесному Царю.

В связи со смертью отца и необходимостью помощи семье Франгискос не успел завершить начальный курс обучения в школе.

В 1914 году он отбыл в Пирей в поисках заработка.

Затем он был призван на воинскую службу. Демобилизовавшись, устроился на работу в Афинах. По одним источникам, он трудился там поваром, а через некоторое время - кондуктором трамвая. Другие данные свидетельствуют, что в Афинах он занимался торговыми делами.

Когда Франгискос достиг двадцатитрехлетнего возраста, он проявил живой интерес к духовной литературе. Вдохновляясь жизнью угодников Божьих, стал подражать им по мере возможностей.

В этот период, в 1921 году, он встретил старца, который преподал ему ряд добрых советов. Благодаря этому знакомству сердце Франгискоса склонилось к выбору монашеского пути.

Вскоре, подражая примеру отцов и расположению собственного сердца, он раздал имение беднякам и отбыл на Афон.

Жизнь на Афоне

Прибыв на Святую Гору, он ожидал встретить здесь множество славных подвижников, о которых читал в Житиях, но вместо этого встретил разочарование. Отчасти оно было связано с заведомо преувеличенным ожиданием, но отчасти - с упадком общего уровня нравственного состояния афонских монахов, далеко отстоявшим от уровня благочестия богомольцев прежних веков. Согласно воспоминаниям самого Иосифа Исихаста, эта ситуация привела его в состояние скорбного плача.

Поначалу Франгискос примкнул к сторонникам старца Даниила Катунакийского, и какое-то время подвизался в их братстве, однако некоторое время спустя пожелал найти для себя более уединенного жительства и удалился из братства.

Долгое время ему не удавалось отдать себя в послушание к опытному духовнику. После множества неудачных попыток, положившись на Божий Промысл, Франгискос предался отшельничеству. Пристанищем ему служили местные пещеры. На пропитание он зарабатывал трудом: в частности, занимаясь изготовлением метел.

В ходе путешествия по землям Афона Франгискос встретился, а затем и сдружился с единомышленником, монахом Арсением. Вскоре, воспользовавшись рекомендацией Даниила Катунакийского, напомнившего друзьям о роли послушания и отсечении своеволия в монашеском делании, они перешли под учительство и послушание к старцу-албанцу, Ефрему Катунакийскому.

Монашеский подвиг

В 1925 году Франгискос, преодолев испытания искушениями и трудом, удостоился пострижения в великую схиму с наречением в новое имя: Иосиф.

Последние дни перед своей кончиной старец Ефрем подвизался в скиту святителя Василия Великого. Там же он и преставился. По смерти Ефрема, обязанности по руководству и управлению деятельностью общины принял Иосиф.

Оставшись без старца-наставника, братия во Христе, Арсений и Иосиф, продолжили скитаться по территории Святой Горы. В каливу они возвращались только к зиме, но впоследствии выбрали её в качестве места своего постоянного жительства.

Как следует из признания Иосифа Исихаста, на данном этапе подвижничества он испытывал очень сильные искушения со стороны падших духов.

Однажды он созерцал в видении строй монахов: воинов Христовых, готовившихся вступить в бой с демоническими полчищами. Предводительствовавший монахами военачальник предложил Иосифу занять место среди передовых бойцов, что он и исполнил. После этого случая диавол возвёл против Иосифа лютую, непримиримую брань: строил козни, подстерегая в засадах; бесстыдным обманом заманивал в путы и сети. Но помощью Божьей Иосиф успешно преодолевал вражеские нападения. Этот период борьбы длился около 8 лет.

Одним из наиболее значимых событий на этом этапе его монашеской жизни стало обретение нового наставника, смиренного и мудрого безмолвника, Даниила, подвизавшегося близ Великой Лавры, в келье святого Петра Афонского.

Иосиф перенял от него множество положительных черт. Подражая его аскетическим подвигам, он приучил себя к ещё большей строгости жизни, например, ограничению потребления пищи одним разом в день (рацион Иосифа составлял тогда меру хлеба и немного овощей). С ещё большим стремлением он стал бороться с собственной леностью.

В то время как Иосиф Исихаст подвизался в скиту святого Василия Великого, вокруг его личности сплотилось множество подвижников и образовалось монашеское братство. Среди прочих участников этого братства был и его кровный брат, Афанасий.

Постепенно имя Иосифа становилось всё более известным. Многие обращались к нему за советами и увещеваниями. Иосиф же охотно делился богатыми знаниями, но связанная с непрестанными посещениями многолюдность нарушала уединенный характер его личной жизни и жизни братий. В результате он вынужден был задуматься о поисках нового места.

В 1929-30 годах старец Иосиф отлучался с Афона. Необходимость отлучки была связана с пострижением в монашество его родной матери и основанием женской обители в районе Драма.

Вернувшись на Святую гору, он не прервал связь с постриженными им монахинями, продолжал наставлять их посредством регулярной переписки.

В 1938 году Иосиф Исихаст, совместно с монахом Арсением обратил внимание на одну заброшенную каливу и выбрал её очередным местом для аскетических подвигов. Калива располагалась в Малом скиту святой Анны, в пещерах, под горным обрывом.

Из подручного материала, глины и дерева, братия воздвигли себе скромную хижину, включавшую три небольших помещения, кельи. Одна из них предназначалась для Иосифа, другая - для его соратника, Арсения. Третья же использовалась посещавшим их иеромонахом. Кроме того, братия восстановили на том месте церковь святого Иоанна Крестителя.

В каливе они подвизались на протяжении 30 лет. Первоначально молились и трудились вдвоём. Сказывалась как нехватка места для жилых помещений, так и не совсем удобное расположение каливы. Впоследствии к ним всё же стали присоединяться другие подвижники, главным образом - молодые монахи.

Со временем старец Иосиф принял решение перебраться ближе к береговой черте. В качестве альтернативного местожительства была выбрана калива святых Бессребреников, располагавшаяся в Новом скиту.

В 1958 году отец Иосиф подвергся тяжелой болезни. Сперва на его шее образовался опасный нарыв. Затем он страдал от сердечной недостаточности. Поначалу больной не соглашался на прохождение курса лечения - не желал отрывать себя от монашеских подвигов, - но затем, уступив уговорам духовных воспитанников, согласился.

Приближение смерти он почувствовал заблаговременно. Незадолго до своей кончины, в День Успения Божьей Матери, он причастился Святых Христовых Тайн.

Свято-Никольский приход села Бородулиха.

По благословению Преосвященнейшего Амфилохия, епископа Усть-Каменогорского и Семипалатинского

Духовный ориентир

преподобный Иосиф Исихаст (1899–1959)

В первые месяцы после прихода на Святую Гору, когда он находился в Вигле, уединенной местности неподалеку от афонской Великой Лавры, он обрел бесценный небесный дар – посещение Божественного Света и одновременно непрестанную умную молитву. Свою жизнь старец Иосиф Исихаст посвятил опытному познанию Божественной Благодати, алканию и стяжанию ее.

В непрестанной своей аскетической борьбе – главным врагом он считал лень (по святоотеческой терминологии – нерадение), а вовсе не гордость.

Ибо, как говорил Иосиф Исихаст, нерадение не позволяет тебе даже собрать духовный плод и увидеть его (плод – Божественную Благодать), в то время как гордость крадет его после того, как ты его приобретешь.

Приснопамятный старец Иосиф Ватопедский был великим исихастом и подвижником. Заведенный им порядок аскетической жизни (устав, типик) складывался на примерах великой подвижнической жизни старца Даниила из келлии святого Петра в Криа Нера (это около скита Керасиа) и старца Каллиника Исихаста, жившего на Катунаках.

Канонизирован как местночтимый святой на Афоне.

Тропарь преподобному Иосифу Исихасту, глас 5

Преподобне отче Иосифе, / Господу и Богородице свято послужив, / в Богом обетованную в Рай / новую землю под Небом новым возшел еси, / и нам, недостойным вселения в сих, // письмены твоими и молитвами спастися помози.

Кондак преподобному Иосифу Исихасту, глас 8

Избранный Господом Иисусом в подобныя древним ученики, / Духом Животворящим Святым осолился еси, / ещеже и братию самоотверженную и смиренномудрую возрастив, / деланию молитвенному непрестанному обучил еси, / и ради обретения ими совершенных даров, / даже до смерти пощением, бдением и трезвением подвизался еси, / ныне же о Господе утешаешися, / со Ангелы и святыми блаженствуеши и слышиши: / Радуйся, Исихасте Великий Иосифе, // Новый Афонский пустынниче и монахов Наставниче.

Великий старец Иосиф Исихаст

Афонский старец Иосиф Исихаст

28 августа исполняется 57 лет со дня Блаженной кончины Преподобного старца Иосифа Исихаста – одного из наиболее выдающихся представителей афонского монашества за последние несколько столетий. Блаженный старец стоял у истоков возрождения нескольких афонских монастырей. Среди них и обитель Ватопед, духовник которой старец Иосиф Ватопедский (наряду с Ефремом Филофейским, Ефремом Катунакским и другими подвижниками) был духовным чадом Иосифа Исихаста. Уже прошло больше полвека, а память о нем на Афоне так жива, что кажется совсем недавно можно было прийти к нему в пещерный храмик и послушать его огненные слова.

Значение Иосифа для Афона со временем видится в иной перспективе. Чем дальше время отодвигает его от нас, тем более величественным нам видится его подвиг. Целая эпоха обновления духовной жизни на Святой Горе связана с памятью старца Иосифа Исихаста.

Влияние старца Иосифа Исихаста на аскетическую и литургическую жизнь Святой Горы Афон

Геронда Иосиф Исихаст (Спилиот, Пещерник) был тем редким монахом, который с самого начала своего отречения от мира получил полноту Божественной Благодати, Благодать совершенных…

В первые месяцы после прихода на Святую Гору, когда он находился в Вигле, уединенной местности неподалеку от афонской Великой Лавры, он обрел бесценный небесный дар – посещение Божественного Света и одновременно непрестанную умную молитву … Свою жизнь старец Иосиф Исихаст посвятил опытному познанию Божественной Благодати, алканию и стяжанию ее.

В непрестанной своей аскетической борьбе - главным врагом он считал лень (по святоотеческой терминологии – нерадение), а вовсе не гордость. Ибо, как говорил Иосиф Исихаст, нерадение не позволяет тебе даже собрать духовный плод

и увидеть его (плод – Божественную Благодать), в то время как гордость крадет его после того, как ты его приобретешь.

То есть, если не будешь лениться и нерадеть, то в самом начале вкусишь от этого бесценного плода и, помня этот пережитый опыт, можешь (если захочешь), через покаяние и самоукорение снова его вернуть. Если же ты совсем не знаешь, что это за плод, то даже и не будешь стараться его приобрести.

Место пустынных подвигов старца Иосифа Исихаста

Приснопамятный старец Иосиф Спилиот был великим исихастом и подвижником. Заведенный им порядок аскетической жизни (устав, типик) складывался на примерах великой подвижнической жизни старца Даниила из келлии святого Петра в Криа Нера (это около скита Керасиа) и старца Каллиника Исихаста, жившего на Катунаках.

Старец Иосиф, исполненный Божественной Благодатью, иногда «передавал» ее своим ученикам (только Бог может ее дать, поэтому уместны тут кавычки). Так, старца Иосифа Ватопедского Благодать посещала уже в самые первые дни послушания приснопамятному старцу Иосифу Исихасту, а старец Ефрем Катунакский признавался, что «не мог насытиться Благодатью, которую давал старец» Иосиф Исихаст … В этом заключается суть святогорского предания.

Для сохранения монахом дарованной ему Благодати требуется, с одной стороны - опытный наставник, сам просвещенный Благодатью старец, а с другой - внимательное жительство, добрая совесть, великое самоотвержение ученика. Поэтому приснопамятный старец Иосиф Исихаст считал опыт духовной жизни надежнее преждевременно обретенной Благодати. Подвижнические труды по стяжанию Божественной Благодати и многократные «волны» ее посещения и оставления человека - дают аскетический опыт и учат рассуждению. Монах утверждается на пути Господнем, так что чувствует уже некую уверенность и спокойствие даже во время оскудения Благодати, попускаемого Богом в этих воспитательных целях.

Формы аскезы, которым следовал старец Иосиф Исихаст, непосредственно повлияли на его преемников и учеников, так что многое из устава Иосифа Исихаста было введено ими в устав своих братств. Ночное неусыпное бдение, которое старец Иосиф Исихаст считал величайшим подвигом (укрощающим тело) (7), было введено ими в своих братствах, - еще когда они пребывали в Новом Скиту, а затем перешло и в скит Провата, и в келию Буразери (бывшая русская «Белозерка»), отчасти и в современные большие киновии (общежительные монастыри), ведущие свое духовное преемство от старца Иосифа Исихаста (это афонские обители: Каракал, скит Святого Андрея Первозванного, Ксиропотам и Костамониту)…

Приснопамятный старец Иосиф Исихаст, обучив должным образом своих учеников, удостоил и их благословением быть старцами. Старца он видел носителем Благодати «во образ Христов». Он ценил в союзе старца и послушника – не плод чувственной человеческой привязанности, а мистическую, таинственную сторону, восходящую к Самому Богу.

старец Иосиф Исихаст

В братстве старца Иосифа подвиг непрестанной Иисусовой молитвы (пятисловной: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя ») обычно заменял собою повседневное богослужение. Двадцать четок по триста узлов (6000 молитв) заменяли вечерню, повечерие, полуночницу, утреню и часы. Но и в совершаемом монахами храмовом богослужении четки играли основополагающую роль. Старец Иосиф Исихаст советовал, чтобы монах слушал то, что читают или поют в церкви, соединяя это с молитвой по четкам.

И теперь, в общежительных монастырях, где службы продолжительные и долгие, монах может свободно заниматься на них умной молитвой, так как храм, место особого Богопочитания, является наилучшей средой для молитвы. Участие монаха в богослужении посредством умной молитвы весьма существенно, ибо так сохраняется постоянное памятование о Боге и бодрствование.

Старец Иосиф Исихаст говорил о душевно-телесном методе умной молитвы как необходимом на практике, но цель молитвы полагал в личных благодатных переживаниях молитвы. Умную молитву в сердце каждого монаха Святой Дух совершает особым и неповторимым образом: у одного молитва может совершаться тихо, медленно и мягко, у другого – быстро, сильно, чисто и ярко. На Святой Горе Афон ежедневное совершение Божественной Литургии является для внимательного монаха великим и важным условием духовного возрастания.

Приснопамятный старец Иосиф Исихаст очень любил Божественную Литургию. Когда в братстве сподобились стать священниками ученики его – папас Харлампий и папас Ефрем (папас - по-русски: батюшка, священник), Божественная Литургия стала там совершаться ежедневно, и все регулярно причащались (а именно четыре раза в неделю: во вторник, в четверг, в субботу и в воскресенье, но бывало и чаще, если случался великий праздник) .

Кто-то даже осуждал старца за то, что он намеревался возродить в Церкви регулярное частое «непрестанное» причащение. Но не подвергались ли за это нападкам и великие отцы прошлого, такие как преподобный Никодим Святогорец? Святогорские братства, непосредственно связанные (через его духовных чад) со старцем Иосифом, а также и все, усвоившие учение великого старца, следуют в отношении Божественного Причащения этому филокалийному преданию и часто причащаются Святых Христовых Тайн.

Приснопамятный старец Иосиф Спилиот (Исихаст) был великим безмолвником и подвижником. Заведенный им порядок аскетической жизни (устав, типик) складывался на примерах великой подвижнической жизни старца Даниила из келлии святого Петра в Криа Нера (это около скита Керасиа) и старца Каллиника Исихаста, жившего на Катунаках

Несмотря на то, что старец Иосиф Спилиот был настоящим исихастом, - ему нравились храмовые службы и церковное пение. Сам он, хотя и не знал музыки, пел очень хорошо (это устное святогорское предание). Даже в день своего успения он пел Трисвятое. Одной монахине он советовал петь тихо-тихо и с услаждением воспевать Владыку Христа и Его Пречистую Матерь.

Чтобы вдохновить на возвращение на Святую Гору одного ушедшего в мир получателя его письма (батюшку-зилота), он пишет: «Мы будем петь первым плагальным гласом, который самый радостный». Он совсем не был против монашеских уставов, но считал, что они должны заключать в себе духовное содержание, исполнены духовного смысла, как листья деревьев скрывают в себе плоды. Старец Иосиф Исихаст, благодаря своему учению и восприятию этого учения его последователями, в значительной степени способствовал укоренению общежительного и исихастского устава в великих общежительных монастырях (киновиях) Святой Горы, а также в афонских келиях и скитах…

Как в аскетической, так и в литургической своей деятельности старец Иосиф Пещерник руководствовался писаниями древних святых Отцов, будучи упоен их учениями, исихастской атмосферой XIV века и филокалийным («Филокалиа» - по-русски: «Добротолюбие») возрождением XVIII века. Он был новым исихастом , явившим в своем собственном опыте полноту исихастского и филокалийного предания и стремившимся передать его своим ученикам и последователям.

В большинстве своем они продолжили затем свою монашескую жизнь в общежительных монастырях Святой Горы Афон, и влияние, оказанное на них истинной традиционной подвижнической жизнью старца Иосифа Исихаста, было безусловным и определяющим. И мы полагаем, что все это немало поспособствовало не только наполнению Святой Горы Афон монашествующими, но и общему духовному возрождению современного афонского монашества.

Под конец соего земного пути старец Иосиф признавался: «Вся моя жизнь была сплошным мученичеством, и больше всего я терпел от людей, которых хотел спасти, а они меня не слушали. И я плакал и молился, а они насмехались, и ими владело искушение». Так он писал об этом своей сестре: «Знаешь ли ты, каково, когда ты не искушаешь - а тебя искушают? Ты не крадешь - а у тебя крадут? Ты благословляешь - а тебя проклинают? Ты милуешь - а тебя обижают? Ты хвалишь - а тебя осуждают? Когда приходят без причины, чтобы тебя обличать, постоянно кричат, что ты прельщенный, кричат до конца жизни? А ты знаешь, что это не так, как они говорят. И видишь искушение, которое ими движет. И ты каешься и плачешь, как виновный, что ты такой и есть. Это - самое тяжелое. Поскольку воюют с тобой и они, и ты воюешь сам с собой, чтобы убедить себя, что так и есть, как говорят люди, хотя это не так. Когда видишь, что ты абсолютно прав, и убеждаешь себя, что ты не прав. Это, сестра моя, искусство из искусств и наука из наук. Бьешь себя палкой, пока не убедишь себя называть свет тьмой и тьму светом. Чтобы ушло всякое право. И чтобы окончательно исчезло возношение, чтобы стал ты безумным при полном разуме. Чтобы видеть всех, когда тебя никто не видит нисколько. Ибо тот, кто станет духовным, всех обличает, не обличаемый никем (см. 1 Кор. 14:24–25). Все видит. Имеет глаза свыше, а его не видит никто»

Тропарь преподобному Иосифу Исихасту, глас 5

Преподобне отче Иосифе, / Господу и Богородице свято послужив, / в Богом обетованную в Рай / новую землю под Небом новым возшел еси, / и нам, недостойным вселения в сих, // письмены твоими и молитвами спастися помози.

Кондак преподобному Иосифу Исихасту, глас 8

Избранный Господом Иисусом в подобныя древним ученики, / Духом Животворящим Святым осолился еси, / ещеже и братию самоотверженную и смиренномудрую возрастив, / деланию молитвенному непрестанному обучил еси, / и ради обретения ими совершенных даров, / даже до смерти пощением, бдением и трезвением подвизался еси, / ныне же о Господе утешаешися, / со Ангелы и святыми блаженствуеши и слышиши: / Радуйся, Исихасте Великий Иосифе, // Новый Афонский пустынниче и монахов Наставниче.

ФОТОГАЛЕРЕЯ

Паломничество в Свято-Троицкий монастырь, Джорданвилль. Окт-2017

(1899–1959)

Ранний период, молодые годы

Иосиф Исихаст (Молчальник, мирское имя — Франгискос Коттис) родился на острове Парос, в деревне Лефке, 2 ноября 1897 года.

Родители Франгискоса, Георгиос и Мария, были простыми тружениками, но жили праведной жизнью. К благочестию они приучали всех своих детей. После смерти Георгиоса, наступившей в 1907 году, попечение по их воспитанию взяла на себя овдовевшая супруга, Мария.

Детей было шестеро и по утрате кормильца семье пришлось столкнуться с многочисленными трудностями.

Когда Франгискос был ещё малым дитятей, возвестил Марии о его будущей славе посредством Откровения: явившийся ей тогда Небесный вестник начертал в каком-то таинственном списке имя её сына, после чего взял его с собой, объяснив, что так угодно Небесному Царю.

В связи со отца и необходимостью помощи семье Франгискос не успел завершить начальный курс обучения в школе.

В 1914 году он отбыл в Пирей в поисках заработка.

Затем он был призван на воинскую службу. Демобилизовавшись, устроился на работу в Афинах. По одним источникам, он трудился там поваром, а через некоторое время — кондуктором трамвая. Другие данные свидетельствуют, что в Афинах он занимался торговыми делами.

Афон

Когда Франгискос достиг двадцатитрехлетнего возраста, он проявил живой интерес к духовной литературе. Вдохновляясь жизнью угодников Божьих, стал подражать им по мере возможностей.

В этот период, в 1921 году, он встретил старца, который преподал ему ряд добрых советов. Благодаря этому знакомству сердце Франгискоса склонилось к выбору монашеского пути.

Вскоре, подражая примеру отцов и расположению собственного сердца, он раздал имение беднякам и отбыл на Афон.

Жизнь на Афоне

Прибыв на Святую Гору, он ожидал встретить здесь множество славных подвижников, о которых читал в Житиях, но вместо этого встретил разочарование. Отчасти оно было связано с заведомо преувеличенным ожиданием, но отчасти — с упадком общего уровня нравственного состояния афонских монахов, далеко отстоявшим от уровня благочестия богомольцев прежних веков. Согласно воспоминаниям самого Иосифа Исихаста , эта ситуация привела его в состояние скорбного плача.

Поначалу Франгискос примкнул к сторонникам старца Даниила Катунакийского, и какое-то время подвизался в их братстве, однако некоторое время спустя пожелал найти для себя более уединенного жительства и удалился из братства.

Долгое время ему не удавалось отдать себя в послушание к опытному духовнику. После множества неудачных попыток, положившись на Божий Промысл, Франгискос предался отшельничеству. Пристанищем ему служили местные пещеры. На пропитание он зарабатывал трудом: в частности, занимаясь изготовлением метел.

В ходе путешествия по землям Афона Франгискос встретился, а затем и сдружился с единомышленником, монахом Арсением. Вскоре, воспользовавшись рекомендацией Даниила Катунакийского, напомнившего друзьям о роли послушания и отсечении своеволия в монашеском делании, они перешли под учительство и послушание к старцу-албанцу, Ефрему Катунакийскому.

Монашеский подвиг

В 1925 году Франгискос, преодолев испытания искушениями и трудом, удостоился пострижения в великую схиму с наречением в новое имя: Иосиф.

Последние дни перед своей кончиной старец Ефрем подвизался в скиту святителя . Там же он и преставился. По смерти Ефрема, обязанности по руководству и управлению деятельностью общины принял Иосиф.

Оставшись без старца-наставника, братия во Христе, Арсений и Иосиф, продолжили скитаться по территории Святой Горы. В каливу они возвращались только к зиме, но впоследствии выбрали её в качестве места своего постоянного жительства.

Как следует из признания Иосифа Исихаста , на данном этапе подвижничества он испытывал очень сильные искушения со стороны падших духов.

Однажды он созерцал в видении строй монахов: воинов Христовых, готовившихся вступить в бой с демоническими полчищами. Предводительствовавший монахами военачальник предложил Иосифу занять место среди передовых бойцов, что он и исполнил. После этого случая диавол возвёл против Иосифа лютую, непримиримую брань: строил козни, подстерегая в засадах; бесстыдным обманом заманивал в путы и сети. Но помощью Божьей Иосиф успешно преодолевал вражеские нападения. Этот период борьбы длился около 8 лет.

Одним из наиболее значимых событий на этом этапе его монашеской жизни стало обретение нового наставника, смиренного и мудрого безмолвника, Даниила, подвизавшегося близ Великой Лавры, в келье святого Петра Афонского.

Иосиф перенял от него множество положительных черт. Подражая его аскетическим подвигам, он приучил себя к ещё большей строгости жизни, например, ограничению потребления пищи одним разом в день (рацион Иосифа составлял тогда меру хлеба и немного овощей). С ещё большим стремлением он стал бороться с собственной леностью.

В то время как Иосиф Исихаст подвизался в скиту святого , вокруг его личности сплотилось множество подвижников и образовалось монашеское братство. Среди прочих участников этого братства был и его кровный брат, Афанасий.

Постепенно имя Иосифа становилось всё более известным. Многие обращались к нему за советами и увещеваниями. Иосиф же охотно делился богатыми знаниями, но связанная с непрестанными посещениями многолюдность нарушала уединенный характер его личной жизни и жизни братий. В результате он вынужден был задуматься о поисках нового места.

В 1929-30 годах старец Иосиф отлучался с Афона. Необходимость отлучки была связана с пострижением в монашество его родной матери и основанием женской обители в районе Драма.

Вернувшись на Святую гору, он не прервал связь с постриженными им монахинями, продолжал наставлять их посредством регулярной переписки.

В 1938 году Иосиф Исихаст , совместно с монахом Арсением обратил внимание на одну заброшенную каливу и выбрал её очередным местом для аскетических подвигов. Калива располагалась в Малом скиту святой Анны, в пещерах, под горным обрывом.

Из подручного материала, глины и дерева, братия воздвигли себе скромную хижину, включавшую три небольших помещения, кельи. Одна из них предназначалась для Иосифа, другая — для его соратника, Арсения. Третья же использовалась посещавшим их иеромонахом. Кроме того, братия восстановили на том месте церковь святого Иоанна Крестителя.

В каливе они подвизались на протяжении 30 лет. Первоначально молились и трудились вдвоём. Сказывалась как нехватка места для жилых помещений, так и не совсем удобное расположение каливы. Впоследствии к ним всё же стали присоединяться другие подвижники, главным образом — молодые монахи.

Со временем старец Иосиф принял решение перебраться ближе к береговой черте. В качестве альтернативного местожительства была выбрана калива святых Бессребреников, располагавшаяся в Новом скиту.

В 1958 году отец Иосиф подвергся тяжелой болезни. Сперва на его шее образовался опасный нарыв. Затем он страдал от сердечной недостаточности. Поначалу больной не соглашался на прохождение курса лечения — не желал отрывать себя от монашеских подвигов, — но затем, уступив уговорам духовных воспитанников, согласился.

Приближение смерти он почувствовал заблаговременно. Незадолго до своей кончины, в День Успения Божьей Матери, он причастился Святых Христовых Тайн.

Тропарь преподобному Иосифу Исихасту, глас 5

Преподобне отче Иосифе, / Господу и Богородице свято послужив, / в Богом обетованную в Рай / новую землю под Небом новым возшел еси, / и нам, недостойным вселения в сих, // письмены твоими и молитвами спастися помози.

Кондак преподобному Иосифу Исихасту, глас 8

Избранный Господом Иисусом в подобныя древним ученики, / Духом Животворящим Святым осолился еси, / ещеже и братию самоотверженную и смиренномудрую возрастив, / деланию молитвенному непрестанному обучил еси, / и ради обретения ими совершенных даров, / даже до смерти пощением, бдением и трезвением подвизался еси, / ныне же о Господе утешаешися, / со Ангелы и святыми блаженствуеши и слышиши: / Радуйся, Исихасте Великий Иосифе, // Новый Афонский пустынниче и монахов Наставниче.

Тропарь иной, глас 1

Пустыни Афонския цвете благоуханный,/ древним единонравный подвижниче,/ пламенный ревнителю молитвы непрестанной,/ благодати истинный послушниче,/ Господа всем сердцем возлюбивый,/ Иосифе преподобне, монахов наставниче,/ моли Христа Бога Спасителя душ наших// от сна лености воздвигнуть нас к покаянию.

Кондак иной, глас 8

Вышния добродетели Богом наученный,/ образ был еси учеником твоим,/ воздержанию, смирению, наипаче же послушанию тех наставляя,/ и, яко пастырь, стаду своему предходя,/ добре шествовати путем жестоким пустыннаго жития научил еси./ Темже ублажаем тя, Иосифе преподобне,/ моли Христа Бога прощение даровати/ чтущим любовию святую память твою.

© Издательство «Индрик», 2010

* * *

От переводчика

Вашему вниманию предлагается перевод с греческого фрагментов новой книги «Мой старец Иосиф Исихаст и Пещерник» о. Ефрема Филофейского. Почему мы избрали только часть книги? Цель этого издания – избежать повторений. В книге о. Ефрема много того, что повторяет уже известное Житие или поучения старца Иосифа. Нас интересуют малоизвестные эпизоды жизни и новые, неизвестные поучения Старца.

Поэтому избранные части посвящены призванию учеников и теме послушания. Здесь повествуется об о. Иоанникии, Ефреме и Иосифе, точнее – о времени их призвания и обучения (темное место в первом житии), и приводятся поучения Старца, раскрывающие тему послушания. За пределом нашего внимания осталось учение Иосифа Исихаста о молитве, нетварном свете, переходе на новый стиль и т. д. Эти вопросы более систематически раскрыты в других книгах о. Ефрема.

Вопрос об авторстве книги

Надо сказать, что вопрос об авторстве книги немаловажен и вызывает среди греков на Афоне живой интерес. Вообще-то сам о. Ефрем малограмотный человек и написать такую книгу, скорее всего, не мог. Как считают многие афонские монахи, эту книгу написал протопресвитер Стефан Аногностопулос. Он просто систематизировал записи и рассказы о. Ефрема, изложив все это простым доступным языком. Он же написал вступительную статью к греческому изданию. Не лишним будет добавить, что сам протопресвитер Стефан Аногностопулос является близким духовным чадом о. Ефрема и очень уважаемым старцем.

Исторический контекст

Хочется заметить о содержании: уже существует житие старца Иосифа, написанное отошедшим ко Господу в этом году о. Иосифом Ватопедским. Естественно, возникает вопрос: чем новое житие отличается от уже существующего?

Похоже, что целью первого жития было дать максимально приглаженный облик Старца, сгладить искусительные подробности его жизни. Это связано с тем, что Старец долгое время считался прельщенным, его не признавал ни Скит, ни Монастырь. При жизни его не признали ни монахи, ни старцы, ни даже прп. Паисий Святогорец. Более того, среди современных афонских старцев до сих пор можно встретить мнения о том, что Иосиф Пещерник находился в прелести. Например, нам об этом говорил старец Августин из скита Василия Великого. Так что вряд ли умолчание оказалось удачным.

Чем больше проходит времени, тем более величественно открывается образ старца Иосифа как одного из величайших святых. Новое житие – это апология Старца, написанная его любимым учеником о. Ефремом, который и «наследовал благодать Старца».

Поэтому новое житие открывает перед нами совершенно иной образ. Отличие можно выразить одним словом: здесь Старец – живой. Кроме известного из первого Жития каноничного образа сурового молчаливого аскета, теперь перед нами кроткий, послушный, остроумный, жизнерадостный человек, гонимый всю жизнь и безропотно переносящий эти гонения.

Масштаб гонений непосвященному человеку понять трудно.

Один тот факт, что представители Скита настроили Монастырь против отшельника, указывает на большие смущения. Монастырь – это Великая Лавра прп. Афанасия, которая управляется советом старцев. Именно идиоритмическое устройство Лавры сделало ее самым демократичным монастырем Афона. Чтобы совет старцев Великой Лавры был настроен против какого-то человека – вещь невиданная.

Старец терпел гонения из-за противостояния двух традиций: монастырской и отшельнической. Т. е. он защищал не себя, а забытое Предание Церкви. Это было впервые высказано!

С удивлением мы узнаем о том, что Старец был тонким, очень чутким человеком – поэтом. Он писал стихи! Чуткие люди гораздо глубже переживают ложь, лицемерие, клевету. От этого подвиг Старца открывается для нас с новой глубиной.

Вероятно, кто-то обратил внимание на несоответствие первого жития письмам Старца. Большинство писем направлено к духовным дочерям-монахиням, а в житии даже не упоминается об окормлении женских обителей. Наконец, мы можем узнать, как обстояли дела в действительности: многие чада Старца были монахинями. Мы этот отрывок не переводили, т. к. он мало информативен с точки зрения учения Старца о послушании. Лучше обратиться к письмам Старца.

О. Ефрем подчеркивает связь Старца с русскими. Например, неприступная пещера скита Малая Агиа Анна, в которой поселился Старец, оказывается, принадлежала русским монахам, о которых ничего не известно. Иосиф Исихаст сравнивается с прп. Серафимом Саровским. Он подражает прп. Серафиму в отшельническом образе жизни, так же опирается на женские общины и мирян и точно таким же образом оказывается гоним своими собратьями-монахами, т. е. профессионалами.

Мы сознательно не затронули вопрос о связи Старца с традицией колливадов. Такое умолчание в данном случае оправданно. Это слишком обширная тема для столь краткого введения. Тем более что русскоязычный читатель в силу ряда причин имеет о колливадах весьма смутное представление…

Устное предание о старце Иосифе

Было бы несправедливо утаить от читателей то, что и эта книга – также всего лишь штрих портрета, одно из воспоминаний о Старце. Дело в том, что на Афоне среди пожилых монахов греческих монастырей сохраняется весьма обширное устное предание о старце Иосифе. Например, это рассказы о том, как, будучи молодым, старец Иосиф приходил на келии в Карее и пламенно проповедовал покаяние, чем приводил в большое замешательство старых, видавших виды, келиотов.

– Покайтесь, приблизилось Царство Небесное!

– Отец, тебе что – плохо? Ты перемолился?! Мы, монахи, непрерывно каемся…

– Где же плоды? Почему у вас нет тех плодов, которые были у древних святых?!

– Э… брат, когда поживешь на Афоне с наше, лет сорок, тогда будешь говорить…

– Нет, отцы, Бог – Тот же и благодать та же. Просто мы – другие. У нас нет той целеустремленности, которая была у древних…

Ведь нельзя забывать, что историческая ситуация на Афоне в то время была достаточно сложной: с одной стороны – страшная разруха и нищета, с другой – духовный упадок.

Также на Афоне мы слышали повествование, что в этот малоизвестный период жизни молодой Иосиф мог прийти в гости к какому-то келиоту, закрыться в отведенной ему для сна комнате и не выходить до утра.

– Отец, открой, открой! Давай, вместе почитаем повечерие!

– Господи, помилуй нас…

– Послушай, дорогой, со своим уставом в чужой монастырь не ходят!

– Господи Иисусе Христе, помилуй нас…

Так Иосиф молился всю ночь, не обращая ни малейшего внимания на приглашения хозяина почитать службу, попить чай и обсудить новости… Уже тогда многие обижались на чудаковатого молодого монаха.

Есть и много других повествований о молодых годах Иосифа на Афоне. Всех их объединяет общая особенность, – они показывают, насколько Иосиф был оригинален. Иосиф был чрезвычайно целеустремленным человеком, всячески избегавшим схем и духовной мертвости. Он был именно личностью. И еще одна особенность – он совершенно не имел страха. Он был более всего похож на открытого живого ребенка, который не боится ничего, потому что знает, что его всегда защитит добрый любящий отец. Это хорошо видно по очень редкой фотографии сороковых годов, приведенной в книге.

Другими словами, теперь пред нами живой образ носителя Живой Афонской Традиции. После прочтения этого текста непреодолимо тянет помолиться в Церквушке на Малой Анне.

Замечания о тексте

Текст книги весьма сложен: греческий первоисточник является плохо отредактированным сбивчивым изложением. Возможно, духовные чада о. Ефрема старались избежать редакторской правки, например, из благоговения к старцу. Во всяком случае, существуют три рукописи книги, которые частично дублируют друг друга. Возможно, этим и вызвана путаница.

Главная трудность греческого текста – неправильная или неисправленная пунктуация. В тех редких случаях, когда это затрудняло понимание текста, мы ставили свою пунктуацию.

Главная смысловая трудность – отсутствует четкое обозначение прямой речи и цитат. Часто кавычки открываются и не закрываются (напр. 2, 232) или вообще отсутствуют. В таком случае границы прямой речи приходится определять по смыслу. А это очень важно. Особенно важно выделить собственные слова старца Иосифа. Единственным выходом из этого положения оказалось сохранение в переводе всех отступов и делений текста первоисточника на абзацы, так чтобы читатель сам мог принимать решение. Поэтому текст выглядит немного непривычно для русского языка, особенно в части диалогов.

Цитация книги также оказалась весьма запутанной. Зачастую о. Ефрем берет цитату, потом толкует ее, иногда еще и дополняет молитвой. А ссылка вообще дается на огромный кусок текста, 5–6 страниц сразу. Это не научная книга, и точная цитация здесь не нужна, но она имеет большое значение для того, чтобы выделить собственные слова о. Ефрема и старца Иосифа. Это важно. Пришлось приложить немало усилий, чтобы выделить слова Старца. Некоторые указания на сложности, связанные с цитацией, мне показалось лучше вынести в примечания. Без них можно просто запутаться в прямой речи и цитировании.

Мы пытались выдержать один стиль изложения – полновесным языком, каким и должен быть перевод с греческого на русский.

Все примечания в тексте – от переводчика. В комментариях мы постарались лишь обрисовать круг проблем, связанных с переводами греческих текстов, нисколько не претендуя на их решение.

Обучение послушанию

Не могло быть такого, чтобы к старцу пришел человек и не был бы исцелен, сколь ни был бы этот человек недоброжелательным. Только бы он оказывал полное послушание!1
Здесь есть важный нюанс, о котором нужно оговориться в самом начале: в этом месте и далее, когда о. Ефрем говорит о послушании, он использует термин «и ипакуи». Следует учитывать, что в древнегреческом языке существуют два различных термина, выражающих послушание: «и ипакуи» и «и ипотаги».
Термин «и ипакуи» послушание (дословно внимательное прислушивание изо всех сил (такое значение дает перфиксация), образован от глагола «ип-акуо» прислушиваться, вслушиваться. В древнегреческом этот термин имеет значение «слушать изнутри и добровольно отвечать». Это как бы стук в дверь, на который можно ответить или промолчать. Очень точно коннотацию этого термина передает икона «Троица» Андрея Рублева: в склоненных головах нет покорения, все объединяет добровольное единство воли «и ипакуи». Монашеское послушание, конечно, «и ипакуи», такое понимание встречается у свт. Василия Великого (Ascet. 2.2: PG 31, 884B; ср. Asceticon magnum: 2040.050). Именно такое послушание «и ипакуи» свт. Афанасий Александрийский в «Житии св. Синклитикии» поставляет «превыше жертв (фисия)» (Via sanctae Syncleticae: 2035.104). Термин «и ипотаги» подчинение, повиновение, образован от глагола «ипотассо» подчинять, помещать ниже. Поэтому он всегда содержит коннотацию послушания по принуждению, послушание сильнейшему, который тебя подчинил невольно, другими словами, речь идет просто о рабстве. В патристической традиции «и ипотаги» обозначало чаще всего невольное послушание творения Вседержителю. Так, например, используется этот термин у свт. Афанасия (Ar. 3.40: PG 26, 409B), у свт. Василия Великого (Renunt. 9: PG 31, 648A), так «рабствует» Богу неразумное творение (Homilia in assumptionem domini: 2800.005). Выражение «послушание выше поста и молитвы» подразумевало термин «и ипакуи». Стоит только пожалеть, что в русском переводе «Лествицы», устава монашеской жизни, административный термин «и ипотаги» не отделяется от духовного послушания, которое, естественно, передается термином «и ипакуи» (Scal 4: PG 88,725C). Это создает путаницу и других греческих текстах. На самом деле, для прп. Иоанна Лествичника, как и остальных отцов, понятие послушания как «слушать изнутри и добровольно отвечать» было само собой разумеющимся.

Знал этот Небесный человек как многими слезами исцелять страсти своих послушников. Только бы послуники были рядом с ним – и станут совершенно другими людьми!

Старец имел великую любовь и был благодатным, но, с другой стороны, он был очень точным и строгим в отношении своего аскетического порядка и направления, так что оказывалось трудным кому бы то ни было пребывать около него. В результате того, что он прошел и на себе испытал все аскетические виды борьбы, старец знал, как привлекается и как сохраняется Божественная благодать. Потому-то и слова его всегда были скудными и точными: «Здесь сделай так». Вместе с тем и требовал он от того, кто его спрашивал, полного послушания.

Многие приходили и получали пользу от Старца, но почти никто не удерживался. Приходили люди образованные, важные, имеющие в мирской жизни большое значение, но только лишь Старец ввергал их в недра «печи послушания», как они уходили, несмотря на свое стремление. Таким образом, никто не мог пребывать около Старца, если не вычеркивал себя самого из жизни. Именно поэтому его братство никогда не было большим. Он характерно говорил: «Я хочу создать монаха, истинного монаха!», «а не что-то, пресное, сваренное на воде…». Старец не осуществлял никакого отбора, но по любви принимал всех, кто искал остаться, достаточно было представить в качестве причины «желание безмолвия и духовной жизни».

Дело показало, что хоть и встречались люди с благим произволением, но не имели такого самоотречения, какового требует жизнь «в пустыни». Наоборот, они имели немало застарелых мирских привычек, прочно укорененных в глубинах души, которые препятствовали Старцу держать свой суровый аскетический устав.

По этой причине Старец говорил им:

– «Лучше идите в монастыри, где для вас более безопасно, храните там послушание и смиренный образ мысли»2
Дело в том, что на Афоне существуют две традиции: монастырская и отшельническая. Если человек способен полностью отречься от себя «…только бы он оказывал полное послушание…», то он может проходить подвиг как ученик отшельника. Здесь говорится об идеальном послушании (именно об этом далее пойдет речь в книге). Если же – нет, то он должен учиться послушанию и отречению, живя в монастыре «…идите в монастыри, где для вас более безопасно…». Монастырь дает средний уровень: снизу подтягивает, а сверху обрезает. И так подготавливает, отбирает способных к предельному самоотречению, отшельничеству. Эти люди должны будут выйти на отшельничество и своим подвигом удерживать ориентиры для всего «огромного корабля, на котором безопасно». Это те, кто не могут ни есть, ни спать, ни отдыхать потому что они будут стоят за штурвалом или как маяк управлять кораблем. Таково древнее афонское Предание: монастырская традиция одухотворяется отшельнической. Они взаимно дополняют друг друга, не вступая в конфликт. Если же отшельническая традиция утеряна, то монастырская традиция замыкается сама на себя, становится автономной и теряет идеал. Как только монастырская традиция начинает существовать сама для себя, она превращается в административную систему. Теряются ориентиры. На Афоне вся жизнь устроена так, чтобы этого избежать. Власть максимально рассредоточена, а система управления монастырей максимально демократична. Теперь становится понятным описанное о. Ефремом далее: почему Старец Иосиф безжалостно бросает о. Иоанна и уходит в другое место. О. Иоанн просто терял время, будучи неспособен к идеалу. Его место в монастыре…

Скит Василия Великого

Во всяком случае, в середине 1936 года братство Старца состояло из трех человек: о. Арсений, о. Афанасий и о. Иоанн.

Поскольку пребывание в скиту Василия Великого было связано с большими трудностями, решено было переселиться в другое место. Впрочем, главной причиной переселения был о. Иоанн, который совершенно не мог оказывать никакого послушания. И не только не слушался, но и препятствовал Старцу жить безмолвно, как он хотел.

Старец говорил ему:

– «Если ты, чадо, будучи послушником, ищешь упокоения своей плоти, то мне – что поделать?!»

Второй причиной был тяжелый телесный труд: братству приходилось прилагать большие усилия для того, чтобы поднять на своих плечах на столь большую высоту необходимые пропитание и материалы.

Наконец, третьей серьезной причиной стали внешние люди, которые мешали внутренней жизни. Слава о Старце, как о великом аскете, уже начала распространяться. Многие отцы стали приходить за советом, и так потерялось безмолвие, а точнее, время, необходимое для молитвы и безпопечительности.

По этим трем причинам Старец принял решение уйти вместе с о. Арсением, о. Афанасием.

– «Уходим! – Сказал Старец. – Пойдем в другое место для того, чтобы совершать наш подвиг, чтобы люди не могли так легко найти нас и лишить молитвы и безмолвия».

Малая Агиа Анна

На северо-западной стороне Афона на крутом, поросшем густой растительностью склоне, на высоте около 300 метров над уровнем моря находится прекрасный скит Святой Анны. Он состоит из калив, расположенных лесенкой на «пезулях» (огражденных камнями террасах), одна за другой, и большей частью скрытых красивейшими каменными дубами и серо-зелеными скалами. В то время скит насчитывал около двухсот отцов. Здесь же находится самая большая часть мощей св. праведной Анны, матери Пресвятой Богородицы.

На расстоянии получаса пути от скита Святой Анны находится скит, называемый Малая Святая Анна. Речь идет об одном небольшом аскетическом поселении, которое состоит всего-навсего из пяти калив и имеет дочернее отношение к скиту Святой Анны.

Будучи молодым, Старец Иосиф приходил на келии в Карее и пламенно проповедовал покаяние, чем приводил в большое замешательство старых, видавших виды келиотов…

Это место имеет более мягкий климат, потому что большой каменный утес на севере защищает от холодного воздуха, спускающегося с вершины Горы.

Старец Иосиф и о. Арсений уже слышали от старых монахов скита о том, что существуют какие-то неприступные пещеры в предгорьях скита Малой Святой Анны. Они искали эти пещеры и с большим трудом нашли на одном неприступном склоне, немного ниже исихастирия, где раньше жили о. Савва Духовник, старец Илларион послушник известного Георгиану.

Когда-то давно в этих пещерах уже подвизались несколько русских аскетов, может быть два – три, и от них остались два небольших резервуара для воды.

Имеется в виду одно очень уединенное место, известное немногим. Это было достаточно тесное место, более похожее на гнездо орла. С одной стороны оно было ограничено скалой, а с другой – отвесным утесом. Старцы были очень утешены найденным местом, ведь в нем царило беспредельное безмолвие.

Таким образом, в январе 1938 года они перенесли на плечах свою бедную одежду и немногие книги и переселились в эти две пещеры.

Когда старцы достигли нового места, они не нашли там ничего, кроме двух резервуаров. Они очистили резервуары, как могли, и прилепили желоб к скале, чтобы собирать дождевую воду, потому что нигде поблизости не было источника. Небольшого количества воды, которое они собирали, еле-еле хватало только для самых необходимых нужд. Здесь так же, как и в скиту Василия Великого, как только начали строить одну каливу и маленькую церквушку, стало ясно, что воды совершенно не хватает. И снова о. Арсений издалека носил воду на своих плечах.

На северо-западной стороне Афона, на крутом, поросшем густой растительностью склоне, на высоте около 300 метров над уровнем моря находится прекрасный скит Святой Анны.

(О. Арсений в скиту Малой Анны). О. Арсений рассуждал в себе: «Этот малыш еще любит сладкое. Что бы ему покушать?!» – Малюточка, сейчас, пока нас Старец не видит, н? – покушай крошки…

Однажды был знойный день, и Старец огорчился о бремени о. Арсения. Он стал молиться Богородице, говоря Ей: «Умоляю Тебя, Пресвятая Госпоже моя, устрой нам немного воды, потому что уж очень тяжкие труды несет о. Арсений». И тотчас услышал какой-то шум из под прилегающей скалы. Поднимает глаза – и что же он видит! Скала источила воду, которая стекает вниз капля за каплей. Они подложили какой-то лежащий под рукой сосуд, и он наполнился. Воды было достаточно, и о. Арсений с тех пор был избавлен от тяжелой доставки воды издалека. Был или нет старец Иосиф неким вторым Моисеем, который силой молитвы источил воду из скалы?

В одной пещере построили одну каливочку, а в другой – маленькую церквушку. В строительстве помог и известный о. Ефрем Катунакский, который носил на спине красную глину от Карули, богатой пещерами с глиной. О. Арсений делал кирпичи, а о. Ефрем успевал доставлять глину так быстро, чтобы не возникло задержки в работе, и в то же время не забывал о нуждах своего собственного старца.

Чтобы не разговаривать между собой, отцы решили сделать три отдельные каливочки.

Для Старца сделали небольшое расширение в одной маленькой пещерке, чтобы осталось место для складика, и три маленьких комнатки. Это сооружение было сложено из камней, а чтобы они не упали, они были промазаны внутри и вне смесью травы с глиной, взятой от земли, с какими-то ветками сверху и крышей, покрытой цинковым железом.

Калива о. Арсения была немного впереди каливы о. Афанасия, потому что он, изнуренный бесконечным ежедневным ношением тяжестей, очень часто выходил, нарушая распорядок. Старец Иосиф сделал ему каливочку снаружи, за стенами.

На расстоянии получаса пути от скита Святой Анны находится скит, называемый Малая Святая Анна. Речь идет об одном небольшом аскетическом поселении, которое состоит всего-навсего из пяти калив…

Эти каливы были столь малы, что с большим трудом могли служить только самым необходимым нуждам старцев. Площадь келеек была примерно 1,5 на 1,8 метра. Вместо кроватей служили две-три доски с тряпьем, набросанным сверху. Они сделали и одно небольшое отверстие, которое использовалось как в качестве двери, так и в качестве окна. В него входили и выходили. А для вентиляции сделали две дырки, закрывающиеся двумя затычками (из клочков ткани), которые использовались как оконные ставни.

В зимнее время в этих кельях было настолько холодно, что если ты находился без движения, то должен был замерзнуть! А снизу – влажность, стоячая вода и плесень. Летом же, наоборот, они страдали от невыносимой жары, которая исходила от цинка, нагревающегося прямо над головой. И даже летними вечерами это место не орошалось прохладой, потому что весь день скалы собирали тепло, а всю ночь – отдавали. Вавилонская печь, семикратно разженная! Попробуй уснуть внутри печи, а тем более на таковой жесткой «кровати»?! Эти каливы были настоящим гробом.

В недрах такой каливы, которая источала запах земли подобно могиле, каждую ночь старец Иосиф совершал свое бдение – 8–10 часов умной молитвы. Когда же он закрывал дверь, то оказывался в Божественном Мраке, и даже воздух не проходил внутрь. Настоящее мученичество!

Однако такое положение старца Иосифа в этом ужасающем месте совершенно не устраивало подземных духов зла, которые надеялись опять присвоить по праву им принадлежащее достояние. По этой причине они начали ежедневно донимать Старца. Как-то он говорил по случаю новым своим послушникам:

«Вы пришли сюда и нашли все готовое. Ах, если бы вы знали, сколько вначале я перенес от демонов в этом месте! В миру священники изгоняют демонов, повелевая им в молитве запрещения, что злые духи приходили в пустынные места, и, вот, таким образом все они притащились сюда… Если б вы знали, сколько я пострадал!»

Во всяком случае, когда старец Иосиф ложился немного отдохнуть, чтобы проснуться свежим к бдению, демоны устраивали большой шум, не давая ему отдохнуть. Если же он засыпал, то демоны будили его своей возней на час-два раньше. А после этого он не мог уже заснуть.

Но и не только это. Каждый вечер во время бдения десятки демонов устраивали настоящее шествие перед Старцем. Они принимали унылые и устрашающие образы, чтобы испугать и прогнать Старца.

Так, одни демоны воображались в виде мертвых голов, другие как чародеи, иные как скелеты. Какого бы ужасного зрелища ты ни представил себе, там бы ты это нашел! Более того, Старец терпел от них и побои.

Таковые нападения начали длиться все дольше и дольше. Так, день за днем, Старец начал уставать, потому что демоны, как он говорил, ни на бдении не оставляли, ни поспать ему спокойно не давали. В конце концов, он лишился и особенной благодати молитвы, потому что ум его от бессонницы соделался дебелым и не позволял сосредоточится. С одной стороны это коварство демонов, а с другой – телесные нужды причиняли Старцу огромные трудности во время бдения. И все же он не отступил в трудностях, хотя и не мог преодолеть их. Тогда Он сказал себе: «Потерплю еще один месяц и, если положение дел не изменится, – уйду отсюда».

Это место имеет более мягкий климат, потому что большой каменный утес на севере защищает от холодного воздуха, спускающегося с вершины Горы.

Так продолжалось каждую ночь – страшные демонические парады, а днем – искусительные беспорядки, преследующие цель лишить отдыха… Во всяком случае, Борец стал истощаться телесно. Кроме того, мало-помалу Старец начал чувствовать лишение Божественной Благодати. Множество раз он не мог сосредоточить свое сознание на молитве и рыдал безудержно. Как он сам рассказывал позднее: «Я рыдал и рыдал безутешно многие дни, многие недели».