Список использованной литературы

М.И. Цветаева Сборник стихов. М.,1999. Стихотворение Е. Евтушенко «Помнишь гераневая Елабуга…» Саакянц А. А. Марина Цветаева: Жизнь и творчество. М., 1997. Наталья Дали Творчество Цветаевой в эмиграции М.2010.

Использованные материалы и Интернет-ресурсы

Шопен. "Вальс" (№ 7 до-диез минор). М. Таривердиев "У зеркала" на стихи М. Цветаевой П. Гапон. "Оборванные струны" А. Петрова "Под лаской плюшевого пледа" на стихи М. Цветаевой М. Таривердиев "Мне нравится" на стихи М. Цветаевой "Аве Мария" И. Бах, Ш. Гуно. http://www.tsvetayeva.com/letters/let_pasternak.php">Наследие Марины Цветаевой: Переписка Марины Цветаевой с Борисом Пастернаком: Души начинают видеть http://www.biografii.ru/biogr_dop/cvetaeva_m_i/cvetaeva_m_i.php

Февраль 13, 2016

Сценарий литературно-музыкальной композиции,

посвящённой жизни и творчеству Марины Цветаевой

«Рябину рубили зорькою.

Рябина – судьбина горькая»

Фоновая музыка

На экране – портрет М.И. Цветаевой, сцена декорирована как гостиная. Все участники композиции – на сцене, ведущие за столом на авансцене сбоку.

Хозяйка гостиной:

Кто создан из камня, кто создан из глины, –

А я серебрюсь и сверкаю!

Мне дело – измена, мне имя – Марина,

Я – бренная пена морская.

Дробясь о гранитные ваши колена,

Я с каждой волной – воскресаю!

Да здравствует пена – весёлая пена –

Высокая пена морская!

Марине – морской стихии, поэту-пророку, грешной и неподсудной женщине, мятущейся душе, всю свою земную жизнь ищущей понимания,

человеку, чья судьба вершилась на страшном фоне революций и войн,

Марине Ивановне Цветаевой,

мы посвящаем сегодняшнюю встречу

в нашей литературно-музыкальной гостиной.

Чтец:

Красною кистью

Рябина зажглась.

Падали листья,

Я родилась.

Спорили сотни

Колоколов.

День был субботний:

Иоанн Богослов.

Мне и доныне

Хочется грызть

Жаркой рябины

Горькую кисть.

Ведущий:

Так писала сама Марина Цветаева о своем появлении на свет. Она родилась 10 октября (по новому стилю) 1892 г. в Москве,

Домашний мир и быт ее семьи были пронизаны постоянным интересом к искусству. Ее мать, Мария Александровна, была талантливой пианисткой, восхищавшей своей игрой самого А. Рубинштейна. Отец – профессор искусствоведения, создатель Музея изобразительных искусств (ныне имени А. С. Пушкина).

Ведущая(1):

«Споры филологов из папиного кабинета и мамин рояль…, питали детство, как земля питает росток», «От матери я унаследовала музыку, Романтизм и …Всю себя», - вспоминала Марина Цветаева.

Писать стихи Марина начинает с шести лет, причем – сразу по-русски, по-немецки и по-французски. Этому способствовала, конечно, атмосфера семьи и дома, где на книжных полках размещалась большая домашняя библиотека.

Чтец:

Моим стихам, написанным так рано,

Что и не знала я, что я – поэт,

Сорвавшимся, как брызги из фонтана,

Как искры из ракет,

Ворвавшимся, как маленькие черти,

В святилище, где сон и фимиам,

Моим стихам о юности и смерти,

– Нечитанным стихам! –

Разбросанным в пыли по магазинам

(Где их никто не брал и не берет!),

Моим стихам, как драгоценным винам,

Настанет свой черед.

Ведущий:

Это стихотворение, написанное Цветаевой в 1913 году, как и её слова

“И главное – я ведь знаю, как меня будут любить … через сто лет”, стали своеобразным предсказанием. И чем дальше уходим мы от года ее смерти, тем лучше понимаем ее судьбу, а сегодня попытаемся хоть немного понять её душу, попробуем осторожно, деликатно, заглянуть в её «окно с огнём»

Романс «Вот опять окно»

Вот опять окно,

Где опять не спят.

Может – пьют вино,

Может – так сидят.

Или просто – рук

Не разнимут двое.

В каждом доме, друг,

Есть окно такое.

Крик разлук и встреч –

Ты, окно в ночи!

Может – сотни свеч,

Может – три свечи…

Нет и нет уму

Моему покоя.

И в моем дому

Завелось такое.

Не от свеч, от ламп темнота зажглась:

От бессонных глаз!

Помолись, дружок, за бессонный дом,

За окно с огнем!

Ведущая(2):

Любовь! Любовь! И в судорогах, и в гробеНасторожусь - прельщусь - смущусь - рванусь.О милая! Ни в гробовом сугробе,Ни в облачном с тобою не прощусь.

Каждая женщина в тайниках своей души носит образ единственной роковой встречи, этот образ рождается в детстве и определяет потом всю жизнь.

Для Марины Цветаевой началось все одним рождественским вечером. В музыкальной школе давали сцену из «Онегина» и, шести лет отроду, Марина влюбилась в этот роман.

Чтец:

Я не в Онегина влюбилась, а в Онегина и Татьяну, в них обоих вместе, в любовь. И ни одной своей вещи я потом не писала, не влюбившись одновременно в двух, не в них двух, а в их любовь. В любовь.

Скамейка, на которой они не сидели, оказалась предопределяющей. Я ни тогда, ни потом, никогда не любила, когда целовались, всегда - когда расставались. Никогда - когда садились, всегда - расходились. Моя первая любовная сцена была нелюбовная: он не любил, потому и не сел, лю­била она, потому и встала, они ни минуты не были вместе, ничего вместе не делали, делали совершенно обратное: он говорил, она молчала, он не любил, она любила, он ушел, она осталась, так что если поднять занавес - она одна сто­ит, а может быть, опять сидит, потому что стояла она толь­ко потому, что он стоял, а потом рухнула и так будет сидеть вечно. Татьяна этой скамейке сидит вечно.

Эта первая моя любовная сцена предопределила все мои последующие, всю страсть во мне несчастной, невзаимной, невозможной любви. Я с той самой минуты не захотела быть счастливой и этим себя на нелюбовь - обрекла.

В том-то и все дело было, что он ее не любил, и толь­ко потому она его - так, и только для того его, а не дру­гого, в любовь выбрала, что втайне знала, что он её не смо­жет любить. У людей с этим роковым даром несчастной - еди­ноличной - всей на себя взятой - любви - прямо гений на неподходящие предметы.

Но еще одно, не одно, а многое, предопределил во мне «Евгений Онегин». Если я потом всю жизнь по сей последний день всегда первая писала, первая протягивала руку - и руки, не страшась суда - то только потому, что на заре моих дней лежащая Татьяна при свечке, с растрепанной и пере­брошенной через грудь косой, это на моих глазах - сделала. И если я потом, когда уходили, не только не протягивала вслед рук, а головы не оборачивала, то только потому, что тогда, в саду, Татьяна застыла статуей.

Урок смелости. Урок гордости. Урок верности. Урок судьбы. Урок одиночества.

Чтецы:

Как правая и левая рука –

Твоя рука моей руке близка.

Мы смежены, блаженно и тепло,

Как правое и левое крыло.

Но вихрь встаёт – и бездна пролегла

От правого до левого крыла.

Два солнца стынут – о господи, пощади! –

Одно на небе, другое – в моей груди.

Как эти солнца – прощу ли себе сама? –

Как эти солнца сводили меня с ума!

И оба стынут – не больно от их лучей.

И то остынет первым, что горячей.

Романс «Хочу у зеркала…»

Хочу у зеркала, где муть

И сон туманящий,

Я выпытать - куда Вам путь

И где пристанище.

Я вижу: мачта корабля,

И Вы - на палубе…

Вы - в дыме поезда… Поля

В вечерней жалобе -

Вечерние поля в росе,

Над ними - вороны…

Благословляю Вас на все

Четыре стороны!

Ведущая(3)

Вся жизнь делится на три периода: – говорит Марина Цветаева,- предчувствие любви, действие любви и воспоминание о любви. Жить – это неудачно кроить и беспрестанно латать, – когда я пытаюсь жить,- говорит она,- я чувствую себя бедной маленькой швейкой, которая никогда не сможет сделать красивую вещь, которая только и делает, что портит и ранит себя, и которая, отбросив все: ножницы, материю, нитки,- принимается петь. У окна, за которым бесконечно идёт дождь.

Романс «Под лаской плюшевого пледа»

Под лаской плюшевого пледа
Вчерашний вызываю сон.
Что это было, чья победа,
Кто побежден, кто побежден?

Все передумываю снова,
Всем перемучиваюсь вновь.
В том для чего, не знаю слова,
В том для чего, не знаю слова.
Была ль любовь?

Кто был охотник, кто добыча,
Все дьявольски наоборот.
Что понял длительно мурлыча
Сибирский кот, сибирский кот.

В том поединке своеволий
Кто в чьей руке был только мяч,
Чье сердце? Ваше ли, мое ли,
Чье сердце? Ваше ли, мое ли,
Летело вскачь?

И все-таки, что ж это было,
Чего так хочется и жаль,
Так и не знаю, победила ль,
Так и не знаю, победила ль,
Побеждена ль, побеждена ль?

Ведущий:

Марина Цветаева принадлежала к людям необыкновенной эпохи, была хорошо знакома со многими талантливейшими людьми конца 19 – начала 20 веков: Максимилиан Волошин, Валерий Брюсов, Осип Мандельштам, Владимир Маяковский, Анна Ахматова, Борис Пастернак и другие. Со многими она общалась, с некоторыми дружила, посвящала им свои стихи:

Чтец:

Никто ничего не отнял!

Мне сладостно, что мы врозь.

Целую Вас - через сотни

Разъединяющих верст.

Что вам, молодой Державин,

Мой невоспитанный стих!

Нежней и бесповоротней

Никто не глядел Вам вслед…

Целую Вас - через сотни

Разъединяющих лет.

Романс:
В огромном городе моём – ночь.
Из дома сонного иду – прочь
И люди думают: жена, дочь,-
А я запомнила одно: ночь.

Июльский ветер мне метет – путь,
И где-то музыка в окне – чуть.
Ах, нынче ветру до зари – дуть
Сквозь стенки тонкие груди – в грудь.

Есть черный тополь, и в окне – свет,
И звон на башне, и в руке – цвет,
И шаг вот этот – никому – вслед,
И тень вот эта, а меня – нет.

Огни – как нити золотых бус,
Ночного листика во рту – вкус.
Освободите от дневных уз,
Друзья, поймите, что я вам – снюсь.

Ведущая(1):

Но настоящим кумиром в поэзии для Цветаевой был Александр Блок, с которым она не была даже знакома. Только дважды посчастливилось Марине видеть его в мае 1920 года в Москве во время выступлений. По мнению Цветаевой, «святое сердце Александра Блока» вобрало в себя все беды и страдания, все тревоги и печали человечества.

Чтецы:

Имя твое - птица в руке,

Имя твое - льдинка на языке.

Одно-единственное движенье губ.

Имя твое - пять букв.

Мячик, пойманный на лету,

Серебряный бубенец во рту.

Камень, кинутый в тихий пруд,

Всхлипнет так, как тебя зовут.

В легком щелканье ночных копыт

Громкое имя твое гремит.

И назовет его нам в висок

Звонко щелкающий курок.

Имя твое - ах, нельзя! -

Имя твое - поцелуй в глаза,

В нежную стужу недвижных век.

Имя твое - поцелуй в снег.

Ключевой, ледяной, голубой глоток…

С именем твоим - сон глубок.

У меня в Москве - купола горят!

У меня в Москве - колокола звонят!

И гробницы в ряд у меня стоят, -

В них царицы спят, и цари.

Легче дышится - чем на всей земле!

И не знаешь ты, что зарей в Кремле

Я молюсь тебе - до зари.

И проходишь ты над своей Невой

О ту пору, как над рекой-Москвой

Я стою с опущенной головой,

И слипаются фонари.

Всей бессонницей я тебя люблю,

Всей бессонницей я тебе внемлю -

О ту пору, как по всему Кремлю

Просыпаются звонари.

Но моя река - да с твоей рекой,

Но моя рука - да с твоей рукой

Не сойдутся. Радость моя, доколь

Не догонит заря - зари.

Ведущий:

1911 год, Коктебель…Марина в гостях у друга семьи – Максимилиана Волошина. Здесь она знакомится с Сергеем Эфроном, ставшим впоследствии ее мужем. Все было, как в сказке: на пустынном берегу Марина ищет красивые камни. Высокий тонкий незнакомец с огромными серо-голубыми глазами просит разрешения ей помочь. Марина соглашается и загадывает (в шутку или всерьез?): если молодой человек найдет и подарит ей любимый генуэзский сердолик, то она выйдет за него замуж. Сергей дарит ей именно этот камень – сердоликовую бусину…

Ведущая(2):

Через полгода Марина и Сергей поженились.

В начале совместной жизни она сказала: Только при нем я могу жить так, как живу: совершенно свободно”. Ему, любимому, другу, мужу, будут посвящены самые лучшие, самые проникновенные стихи о любви; о нем она напишет такие восхищенные строки: «Сережу я люблю бесконечно и навеки…Я постоянно дрожу над ним…Мы никогда не расстанемся. Наша встреча – чудо…Он мой родной на всю жизнь».

Чтецы:

Писала я на аспидной доске,

И на листочках вееров поблёклых,

И на речном, и на морском песке,

Коньками пО льду и кольцом на стеклах, –

И на стволах, которым сотни зим…

И, наконец, – чтоб было всем известно!

Что ты любим, любим! любим! любим! –

Расписывалась – радугой небесной.

* * *Я с вызовом ношу его кольцо!- Да, в Вечности - жена, не на бумаге. -Его чрезмерно узкое лицоПодобно шпаге.Безмолвен рот его, углами вниз,Мучительно-великолепны брови.В его лице трагически слилисьДве древних крови.Он тонок первой тонкостью ветвей.Его глаза - прекрасно-бесполезны! -Под крыльями раскинутых бровей -Две бездны.В его лице я рыцарству верна,- Всем вам, кто жил и умирал без страху! -Такие - в роковые времена -Слагают стансы - и идут на плаху. Романс «Генералам 12 года» Вы, чьи широкие шинелиНапоминали паруса,Чьи шпоры весело звенелиИ голоса,И чьи глаза, как бриллианты,На сердце вырезали след, -Очаровательные франтыМинувших лет! Одним ожесточеньем волиВы брали сердце и скалу, -Цари на каждом бранном полеИ на балу.Вам все вершины были малыИ мягок - самый черствый хлеб,О, молодые генералыСвоих судеб! О, как, мне кажется, могли выРукою, полною перстней,И кудри дев ласкать - и гривыСвоих коней.В одной невероятной скачкеВы прожили свой краткий век…И ваши кудри, ваши бачкиЗасыпал снег.

Ведущий:

К сожалению, семейное счастье Марины было недолгим. Началась Первая мировая война, революция, гражданская война…Сергей Эфрон, муж Цветаевой, выбирает путь воина-белогвардейца: в 1915 году поступает братом милосердия в санитарный поезд, потом с остатками Добровольческой армии эмигрирует за границу. Несколько лет от него не было никаких известий. Невероятные трудности выпали в это время на долю Цветаевой: она жена белого офицера в красной Москве. Голод. Нищенское существование и страх за детей – у нее на руках две дочери – Ариадна и Ирина, которая позже умрет в приюте от голода и болезней. Однажды в дом к Марине проник грабитель. Ужаснувшись нищете, в которой она жила с детьми, вор предложил ей денег…

Ведущая(3):

Марина ждет хоть каких-нибудь известий о муже и надеется на то, что он жив…В этот тяжелый для нее период Цветаева записывает в дневнике: «Если Бог сделает это чудо – оставит вас в живых – я буду ходить за вами, как собака». В самые трагические моменты жизни Марина останется верна своему слову. Безусловно, Сергей Эфрон заслуживал такой преданности. Он был единственным, кто ее понял и, поняв, полюбил. Сергея не устрашила ее сложность, противоречивость, особость, непохожесть на всех других.

Ведущая(1):

А вообще, в жизни ее было много увлечений, но, как однажды сказала Марина Ивановна: «… всю жизнь напролет пролюбила не тех…»

Ханжам, осуждающим её, Марина высокомерно отвечает:Суда поспешно не чини:Непрочен суд земной!И голубиной – не черни Галчонка – белизной. <…>А впрочем – что ж, коли не лень!Но, всех перелюбя,Быть может, я в тот чёрный деньОчнусь – белей тебя! Чтец: Пригвождена к позорному столбу
Славянской совести старинной,
С змеею в сердце и с клеймом на лбу,
Я утверждаю, что - невинна.
Я утверждаю, что во мне покой
Причастницы перед причастьем.
Что не моя вина, что я с рукой
По площадям стою - за счастьем.
Пересмотрите всё мое добро,
Скажите - или я ослепла?
Где золото мое? Где серебро?
В моей руке - лишь горстка пепла!
И это всё, что лестью и мольбой
Я выпросила у счастливых.
И это всё, что я возьму с собой
В край целований молчаливых.

Ведущая(2):

Цветаева бесстрашно и беззащитно распахивала свою душу, приглашая другого на такую же откровенность. Это отпугивало. Людям такие Эвересты чувств недоступны, они их утомляют, как необходимость всё время тянуться на цыпочки.

Ты, меня любивший фальшью
Истины – и правдой лжи,
Ты, меня любивший – дальше
Некуда! – За рубежи!
Ты, меня любивший дольше
Времени. – Десницы взмах! –
Ты меня не любишь больше:
Истина в пяти словах.
Ведущий:

Адресатов было множество. Все они были недолгими гостями её души. Едва воплотив их в стихи и письма, Марина остывала и теряла к ним всякий интерес.

Чтец:

Легкомыслие!- Милый грех,

Милый спутник и враг мой милый!

Ты в глаза мои вбрызнул смех,

и мазурку мне вбрызнул в жилы.

Научив не хранить кольца,-

с кем бы Жизнь меня ни венчала!

Начинать наугад с конца,

И кончать еще до начала.

Быть как стебель и быть как сталь

в жизни, где мы так мало можем…

– Шоколадом лечить печаль,

И смеяться в лицо прохожим!

Ведущая(3):

Из записной книжки:

«Я так стремительно вхожу в жизнь каждого встречного, который мне чем-нибудь мил, так хочу ему помочь, пожалеть, что он пугается – или того, что я его люблю, или того, что он меня полюбит…

Мне всегда хочется крикнуть: «Господи Боже мой! Да я ничего от вас не хочу, мне ничего не нужно, кроме своей души».

Романс «Мне нравится»
Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной –
Распущенной – и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.!
Спасибо вам и сердцем и рукой
За то, что вы меня – не зная сами! –
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами,
За наши не-гулянья под луной,
За солнце, не у нас над головами,-
За то, что вы больны – увы! – не мной,
За то, что я больна – увы! – не вами!

Ведущий:

В июне 1922 года Борису Пастернаку случайно попала в руки книга Марины Цветаевой «Вёрсты», которая его потрясла. Он пишет ей в Берлин, где она находится в эмиграции, последовав за мужем, восторженное и покаянное письмо, сокрушаясь, что проглядел её талант прежде, и посылает свою книгу «Сестра моя – жизнь». Так между двумя великими поэтами началась дружба-любовь в письмах.

Ведущая(1):

Бориса Пастернака Цветаева называла своим «мечтанным вершинным братом в пятом времени года, шестом чувстве и четвёртом измерении». Марина была влюблена в Пастернака, он единственный, кто соответствовал масштабу её личности, градусу её чувств и страстей.

В мире, где всяк

Сгорблен и взмылен,

Знаю — один

Мне равносилен.

В мире, где всe —

Плесень и плющ,

Знаю: один

Ты — равносущ

Ведущая(2):

Из письма Цветаевой Пастернаку:

«…Когда я думаю о своём смертном часе, я всегда думаю: кого? Чью руку? И только – твою!…Я хочу твоего слова, Борис, на ту жизнь. Наши жизни похожи, я тоже люблю тех, с кем живу, но это – доля. Ты же – воля моя, та, пушкинская, взамен счастья.»

Ведущая(3):

Цветаева знает, что им не суждено быть вместе. И хотя в письмах продолжает надеяться на встречу, сама лирика как бы возражает этим несбывшимся надеждам, пророчески суля «невстречу в мире сём»

Чтец:

Рас-стояние: версты, мили…Нас рас-ставили, рас-садили,Чтобы тихо себя велиПо двум разным концам земли.Рас-стояние: версты, дали…Нас расклеили, распаяли,В две руки развели, распяв,И не знали, что это - сплавВдохновений и сухожилий…Не рассорили - рассорили,Расслоили… Стена да ров.Расселили нас как орлов-Заговорщиков: версты, дали…Не расстроили - растеряли.По трущобам земных широтРассовали нас как сирот.Который уж, ну который - март?!Разбили нас - как колоду карт!

Ведущий:

Спустя годы это стихотворение обрело особое звучание, явно выходя за рамки личного поэтического послания. Версты, дали, мили разделяли в послереволюционные годы многих. Цветаева с семьёй проведёт в эмиграции долгих 17 лет. Сначала – Германия, потом – Чехия, где в 1925 году родился сын Георгий, и, наконец, Франция…

Ведущая(3):

В эмиграции Цветаева не прижилась. Нищета, унижение, бесправие окружили её со всех сторон, и лишь с помощью нескольких друзей, помогавших Марине материально, она могла сводить концы с концами. “В Париже бывали дни, когда я варила суп на всю семью из того, что удалось подобрать на рынке”, – вспоминала Марина Ивановна.

Ведущий:

Быстрее всех ощутил трагедию изгнания в эмиграции Сергей Эфрон, который уже стал к этому времени советским разведчиком. Он хочет вернуться на Родину, хлопочет о советском паспорте и в 1937 году уезжает вслед за дочерью Ариадной в Москву, не зная еще о том, что им придется испытать вскоре после возвращения.

Ведущая(1):

Хотела ли вернуться Цветаева? Нет, она понимала, что той России, в которой прошло её сказочное детство, больше нет. “Здесь я не нужна, там я невозможна”, – говорила Марина Ивановна.

Чтец:

Тоска по родине!

Давно Разоблаченная морока!

Мне совершенно все равно –

Где совершенно одинокой

Быть, по каким камням домой

Брести с кошелкою базарной

В дом, и не знающий, что – мой,

Как госпиталь или казарма.

Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,

И все – равно, и все – едино.

Но если по дороге – куст

Встает, особенно – рябина…

Ведущая(2):

И всё-таки, оставаясь верной своему слову, – (помните?) «буду ходить за вами, как собака», она пошла за мужем, понимая что это путь к гибели.

Вернулась в Россию Марина Ивановна с сыном 18 июня 1939 года, а уже в августе того же года арестовали дочь, в октябре – мужа. Тех, кто приезжал из-за рубежа, считали потенциальными шпионами.

Ведущий:

Марина Ивановна осталась с сыном без квартиры, без средств к существованию. “Уж коль впустили, то нужно дать хоть какой-то угол! И у дворовой собаки есть конура. Лучше бы не впускали: если так…”

Чтобы хоть как-то зарабатывать на жизнь, Марина Ивановна занималась переводами. Осенью 1940 года Гослитиздат вознамерился издать маленький сборник ее стихов, но и он был отвергнут.

Началась война. Страх за сына погнал Марину в эвакуацию, в небольшой городок Елабугу на Каме, где над ней навис ужас остаться без работы. Надеясь получить что-нибудь, пишет заявление: “В Совет Литфонда. Прошу принять меня на работу в качестве судомойки в открывающуюся столовую Литфонда.

Ведущая(3):

Из записной книжки:

“… Я постепенно утрачиваю чувство реальности: меня – все меньше и меньше… Никто не видит, не знает, что я год ищу глазами – крюк… Я год примеряю смерть. Все уродливо и страшно… Я не хочу умереть. Я хочу не быть…”

Ведущий:

В свидетельстве о смерти, в графе “Род занятий умершей” написано – “эвакуированная”.

Чтец:

Знаю, умру на заре! На которой из двух,
Вместе с которой из двух – не решить по заказу!
Ах, если б можно, чтоб дважды мой факел потух!
Чтоб на вечерней заре и на утренней сразу!
Нежной рукой отведя нецелованный крест,
В щедрое небо рванусь за последним приветом.
Прорезь зари – и ответной улыбки прорез…
– Я и в предсмертной икоте останусь поэтом !

«Реквием»

Уж сколько их упало в эту бездну,

Разверстую вдали!

Настанет день, когда и я исчезну

С поверхности земли.

Застынет всё, что пело и боролось,

Сияло и рвалось:

И золото волос.

И будет жизнь с ее насущным хлебом,

С забывчивостью дня.

И будет всё - как будто бы под небом

И не было меня!

Изменчивой, как дети, в каждой мине,

И так недолго злой,

Любившей час, когда дрова в камине

Становятся золой,

Виолончель и кавалькады в чаще,

И колокол в селе…

Меня, такой живой и настоящей

На ласковой земле!

К вам всем - что мне, ни в чем не знавшей меры,

Чужие и свои?! -

Я обращаюсь с требованьем веры

И с просьбой о любви.

И день и ночь, и письменно и устно:

За правду да и нет,

За то, что мне так часто - слишком грустно

И только двадцать лет,

За то, что мне прямая неизбежность -

Прощение обид,

За всю мою безудержную нежность

И слишком гордый вид,

За быстроту стремительных событий,

За правду, за игру…

Послушайте! - Еще меня любите

За то, что я умру.

Ведущая(1):

Она шла к этому уже давно.

С ранних лет знала и чувствовала то, чего не могли знать и чувствовать другие. Знала, что поэты – пророки, что стихи сбываются, и предрекала в стихах судьбы близких людей, не говоря уже о своей собственной.

В день своего 17-летия пишет «Молитву», в которой просит Бога:

«Ты дал мне детство – лучше сказки, и дай мне смерть в 17 лет!»

Ведущая(2):

Из письма, 1923 год:
«Воздух, которым я дышу – воздух трагедии… У меня сейчас определённое чувство кануна – или конца… мне БОЛЬНО, понимаете? Я ободранный человек, а вы все в броне… Я ни в одну форму не умещаюсь – даже в наипросторнейшую – своих стихов! Не могу жить. Всё не как у людей. Что мне делать – с этим?! – в жизни».

Ведущая(3):

Мятущемуся естеству Цветаевой было тяжко, душно в телесной оболочке.

«Из тела вон хочу» – это не литература, это состояние, крик больной души.

Из записной книжки:

«Я, конечно, кончу самоубийством, ибо всё моё желание любви – это желание смерти.»

Хозяйка гостиной:
«Всю жизнь напролёт пролюбила не тех», -
мне слышится вздох её грешный.
Что делать с тоской безутешных утех,
с сердечной зияющей брешью?
Что делать с расплатой по вечным счетам,
с ознобом нездешнего тела?
Любила не тех, и не так, и не там…
Иначе она не умела.

Звучит в исполнении Т.Гвердцители «Посвящение женщине»,

Сольная танцевальная композиция

На фоне музыкального вступления к «Молитве» – видеоряд

Хозяйка гостиной:

Перелистаем ещё раз семейный альбом Цветаевых, вглядимся в эти прекрасные лица и помолимся о неприкаянной душе Марины…

Поёт:

Христос и Бог! Я жажду чуда

Теперь, сейчас, в начале дня!

О, дай мне умереть, покуда

Вся жизнь как книга для меня.

Ты мудрый, Ты не скажешь строго:

– “Терпи, еще не кончен срок”.

Ты сам мне подал – слишком много!

Я жажду сразу – всех дорог!

Всего хочу: с душой цыгана

Идти под песни на разбой,

За всех страдать под звук органа

и амазонкой мчаться в бой;

Гадать по звездам в черной башне,

Вести детей вперед, сквозь тень…

Чтоб был легендой – день вчерашний,

Чтоб был безумьем – каждый день!

Люблю и крест, и шелк, и каски,

Моя душа мгновений след…

Ты дал мне детство – лучше сказки

И дай мне смерть – в семнадцать лет!

Все участники композиции встают и хором вполголоса декламируют:

Сценарий литературной гостиной по творчеству

Марины Ивановны Цветаевой

«Болью и счастьем пронзённая жизнь»

Слайд (отрывок видео)

В молчанье твоего ухода
Упрек невысказанный есть.
Б. Пастернак

Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья.
Я родилась.
Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний:
Иоанн Богослов.
Мне и доныне
Хочется грызть
Жаркой рябины
Горькую кисть.

Так написала о дне своего рождения Марина Цветаева - одна из неугасимых звезд на небосклоне русской поэзии. Рябина навсегда вошла в геральдику ее поэзии. Пылающая и горькая, на излете осени, в преддверии зимы, она стала символом судьбы, тоже переходной и горькой, пылающей творчеством и постоянно грозившей зимой забвения.

Шопен. "Вальс" (№ 7 до-диез минор). Звучит громко, а затем идет фоном

Никто не скажет о поэте лучше и полнее, чем его стихи.

Цветаева очень рано ощутила силу своего дара. В мае 1913 года в Крыму, в Коктебеле, Марина создала ныне широко известное стихотворение без названия, которое стало своеобразным предсказанием:

Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я - поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,
Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти,
- Нечитанным стихам! -
Разбросанным в пыли по магазинам
(Где их никто не брал и не берет!),
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.

Вчера еще гремевшие поэты со звонкими именами и роскошными репутациями поодиночке и группами уходили в небытие. В то же самое время насильственно отдаленные от читателя, замалчиваемые, опальные, проклятые властью и ее слугами поэты выходили на первый план и по праву овладевали вниманием читателей. "И главное - я ведь знаю, как меня будут любить... через сто лет", - писала Цветаева. Утечет много воды, и не только воды, но и крови, потому что жизнь Марины Цветаевой, ее творчество пришлись на 10-30-е годы катастрофического 20-го века.

О своём детстве Марина всегда вспоминала с теплотой и душевностью. В её дневниках каждая страница полна любовью к родным людям. Уже в четыре года девочка умела читать, а в восемь лет уже писала свои первые стихи. Родители прочили дочери великое будущее и оказались правы. Детство и юность Марины отчасти прошли в Москве, отчасти за границей: в Италии, Швейцарии, Германии, Франции. Она росла и воспитывалась под надзором бонн и гувернанток. В 16 лет закончила гимназию и уехала в Париж. В Сорбонне продолжила образование по специальности "старофранцузская литература".

«В Париже».

Дома до звёзд, а небо ниже,

Земля в чаду ему близка.

В большом и радостном Париже

Всё та же тайная тоска.

Я здесь одна. К стволу каштана

Прильнуть так сладко голове!

И в сердце плачет стих Ростана,

Как там, в покинутой Москве.

В большом и радостном Париже

И боль, как прежде, глубока.

Марина Ивановна родилась 26 сентября 1892 года в Москве, в интеллигентной семье. Домашний мир и быт ее семьи были пронизаны постоянным интересом к искусству. Отец её, самостоятельно, благодаря личным способностям и великому трудолюбию, достиг известности как филолог-профессор Московского университета. Как искусствовед – основатель Музея изобразительных искусств (ныне Музей имени А. С. Пушкина в Москве). Иван Владимирович Цветаев был также директором Румянцевского музея. Мать, Мария Александровна, была талантливой пианисткой, восхищавшей своей игрой самого А. Рубинштейна. Не удивительно, что и Марина была образованнейшим человеком.

С детства она была погружена в атмосферу А. Пушкина, в юности открыла для себя Гете и немецких романтиков. Очень рано ощутила в себе некий "тайный жар", "скрытый двигатель жизни" и назвала его "любовь". "Пушкин меня заразил любовью. Словом - любовь". На протяжении всей жизни в Цветаевой неугасимо горел душевный и творческий костер любви к дорогим "теням минувшего", к "святому ремеслу поэта", к Родине, к природе, к живущим людям, к друзьям и подругам.

«Наши царства»

Владенья наши царственно-богаты,

Их красоты не рассказать стиху:

В них ручейки, деревья, поле, скаты

И вишни прошлогодние во мху.

Мы обе - феи, добрые соседки,

Владенья наши делит темный лес.

Лежим в траве и смотрим, как сквозь ветки

Белеет облачко в выси небес.

Мы обе - феи, но большие (странно!)

Двух диких девочек лишь видят в нас.

Что ясно нам - для них совсем туманно:

Как и на всe -- на фею нужен глаз!

Нам хорошо. Пока еще в постели

Все старшие, и воздух летний свеж,

Бежим к себе. Деревья нам качели.

Беги, танцуй, сражайся, палки режь!..

Но день прошел, и снова феи -- дети,

Которых ждут и шаг которых тих...

Ах, этот мир и счастье быть на свете

Ещe невзрослый передаст ли стих?

Слайд Звучит романс М. Таривердиева "У зеркала" на стихи М. Цветаевой.

Любовь к родине – истинно поэтическое свойство. Без любви к Родине, пожалуй, нет поэта. И путь Цветаевой в поэзии отмечен многими знаками этой любви-вины, любви-преданности, любви-зависимости, любви, которая, наверное, диктовала даже и ошибочные поступки в её жизни.

«Простите меня, мои горы!

Простите меня, мои реки!!

Простите меня, мои нивы!

Простите меня, мои травы!»

Мать – крест надевала солдату,

Мать с сыном прощались навеки…

И снова из сгорбленной хаты:

«Простите меня, мои реки!»

Как поэт и личность она развивалась стремительно, и уже через какие-то год-два, прошедшие после первых наивно отроческих стихов, была другою. За это время перепробовала разные маски, равные голоса и темы. Успела побывать в образах грешницы, куртизанки, цыганки - все эти "примерки" оставили в ее творчестве прекрасные и яркие стихи. Через всю жизнь, через все скитания, беды и несчастья она пронесла любовь к Родине, русскому слову, к русской истории. В одном из ее стихотворений - "Генералам 1812 года" - речь идет о братьях Тучковых, участник Бородинского сражения, двое из которых погибли в бою.

Звучит романс на стихотворение "Генералы 1812 года". (исполнят девочки 11 кл.)

Слайд Посвящено это стихотворение мужу Марины - Сергею Яковлевичу Эфрону. Замуж Марина Цветаева вышла в январе 1912 года. Их семейная жизнь, в которую они вошли совсем юными (Марине исполнилось в ту пору 19, Сергею на год меньше), сначала была безоблачной, но недолго. И эти первые 5-6 лет были, вероятно, самыми счастливыми по сравнению со всеми последующими годами.

Она много писала, вдохновленная Эфроном. Если сказать, что Марина любила мужа, значит, ничего не сказать: она его боготворила.

Писала я на аспидной доске,
И на листочках вееров поблеклых,
И на речном, и на морском песке,
Коньками по льду и кольцом на стеклах, -
И на стволах, которым сотни зим...
И, наконец, - чтоб было всем известно!
Что ты любим, любим! любим! любим! -
Расписывалась - радугой небесной.

Где-то в начале совместной жизни она сказала: Только при нем я могу жить так, как живу: совершенно свободно". Он был единственным, кто ее понял и, поняв, полюбил. Сергея не устрашила ее сложность, противоречивость, особость, непохожесть на всех других.

А вообще, в жизни ее было много увлечений, но, как однажды сказала Марина Ивановна: "... всю жизнь напролет пролюбила не тех...". Ее доверчивость и неспособность вовремя понять человека - вот причины частых и горьких разочарований.

Слайд №14 Звучит романс А. Петрова "Под лаской плюшевого пледа" на стихи М. Цветаевой.

Стихотворение, пожалуй, одно из самых известных и проникновенных у Марины Цветаевой, так называемая песнь к любимому. «"Вчера еще в глаза глядел»".

Чтение стихотворения «"Вчера еще в глаза глядел»

Вчера еще в глаза глядел,

А нынче - всё косится в сторону!

Вчера еще до птиц сидел,-

Всё жаворонки нынче - вороны!

Я глупая, а ты умен,

Живой, а я остолбенелая.

О, вопль женщин всех времен:

"Мой милый, что тебе я сделала?!"

И слезы ей - вода, и кровь -

Вода,- в крови, в слезах умылася!

Не мать, а мачеха - Любовь:

Не ждите ни суда, ни милости.

Увозят милых корабли,

Уводит их дорога белая...

И стон стоит вдоль всей земли:

Вчера еще - в ногах лежал!

Равнял с Китайскою державою!

Враз обе рученьки разжал,-

Жизнь выпала - копейкой ржавою!

Детоубийцей на суду

Стою - немилая, несмелая.

Я и в аду тебе скажу:

"Мой милый, что тебе я сделала?"

Спрошу я стул, спрошу кровать:

"За что, за что терплю и бедствую?"

"Отцеловал - колесовать:

Другую целовать",- ответствуют.

Жить приучил в самом огне,

Сам бросил - в степь заледенелую!

Вот что ты, милый, сделал мне!

Мой милый, что тебе - я сделала?

Всё ведаю - не прекословь!

Вновь зрячая - уж не любовница!

Где отступается Любовь,

Там подступает Смерть-садовница.

Самo - что дерево трясти! -

В срок яблоко спадает спелое...

За всё, за всё меня прости,

Мой милый,- что тебе я сделала!

Вряд ли найдется человек, который не слышал бы удивительных строк

Мне нравится, что Вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не Вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не поплывет под нашими ногами.

Как свежо и современно звучат стихи, а ведь написаны они в 1915 году. Обращены стихи к будущему мужу сестры М. Минцу.

Исполнение романса М. Таривердиева "Мне нравится" на стихи М. Цветаевой.

В ноябре 1917 года муж Марины Сергей уехал на Дон, где формировались первые части Белой армии. Сергей был человек, безусловно, одаренный: в чем-то слабый, в чем-то - очень сильный духом. Россию он любил фанатично. И, служа в Белой армии, свято верил, что спасает Россию.

Белая гвардия - путь твой высок.
Черному дулу - пуля в висок.

Почти три года жила Марина в голодной красной Москве, не получая вестей от Сергея. Терпела не просто нужду, а нищету. На руках у нее остались две дочери: Ариадна - старшая, и Ирина - трех лет. Прокормиться было очень трудно, но она билась, старалась, как могла: ездила с мешочками по деревням менять вещи на сало и муку, стояла в очередях за пайковой селедкой, таскала саночки с гнилой картошкой. Однако эти поездки по деревням, попытки менять вещи на продукты всегда оканчивались не так, как бы надо, не так, как у всех... Она была слишком неумела в быту. Осенью 1919 года в самое тяжелое, голодное время Марина по совету знакомых отдала своих девочек в подмосковный приют, но вскоре забрала оттуда тяжело заболевшую Алю, а в феврале 20-го потеряла маленькую Иру, погибшую в приюте от голода и тоски.

Стихотворение "Две руки"

Две руки, легко опущенные

На младенческую голову!

Были - по одной на каждую -

Две головки мне дарованы.

Но обеими - зажатыми -

Яростными - как могла! -

Старшую у тьмы выхватывая -

Младшей не уберегла.

Две руки - ласкать - разглаживать

Нежные головки пышные.

Две руки - и вот одна из них

За ночь оказалась лишняя.

Светлая - на шейке тоненькой -

Одуванчик на стебле!

Мной еще совсем непонято,

Что дитя мое в земле.

Пасхальная неделя 1920

Таково было ее хождение по мукам. "Жизнь, где мы так мало можем...", -писала Цветаева. Зато сколь много она могла в своих тетрадях! Как ни удивительно, никогда еще не писала она так вдохновенно, напряженно и разнообразно. Но голос поэта резко изменился. Из ее стихов навсегда ушли прозрачность, легкость, певучая мелодика, искрящаяся жизнью и задором.

Стихотворения "Пригвождена".

Пригвождена к позорному столбу

Славянской совести старинной,

С змеею в сердце и с клеймом на лбу,

Я утверждаю, что - невинна.

Я утверждаю, что во мне покой

Причастницы перед причастьем.

Что не моя вина, что я с рукой

По площадям стою - за счастьем.

Пересмотрите всё мое добро,

Скажите - или я ослепла?

Где золото мое? Где серебро?

В моей руке - лишь горстка пепла!

И это всё, что лестью и мольбой

Я выпросила у счастливых.

И это всё, что я возьму с собой

В край целований молчаливых.

Читать стихи и поэмы Цветаевой между делом нельзя. Её поэзия требует встречной работы мысли. Но стихи ее узнаешь безошибочно: по особым, неповторимым ритмам, необщей интонации. Поэтесса безоглядно ломала инерцию старых, привычных для слуха ритмов. "Я не верю стихам, которые льются. Рвутся - да". Ее ритмика все время настораживает внимание. Это - как "физическое сердцебиение"...

Стихотворения «Приметы».

Точно гору несла в подоле --

Всего тела боль!

Я любовь узнаю по боли

Всего тела вдоль.

Точно поле во мне разъяли

Для любой грозы.

Я любовь узнаю по дали

Всех и вся вблизи.

Точно нору во мне прорыли

До основ, где смоль.

Я любовь узнаю по жиле,

Всего тела вдоль

Cтонущей. Сквозняком как гривой

Овеваясь гунн:

Я любовь узнаю по срыву

Самых верных струн

Горловых, - горловых ущелий

Ржавь, живая соль.

Я любовь узнаю по щели,

Нет! - по трели

Всего тела вдоль!

С 1912 по 1920 год Марина Цветаева пишет непрерывно, но ни одной книги не вышло. Только несколько случайных стихов в петербургских "Северных записках". Знали ее лишь только завзятые любители поэзии. Надо ли говорить, что для поэта это подлинная трагедия. Однажды, отвечая корреспонденту, с горечью сказавшему, что ее, Цветаеву, "не помнят" в России, она ответила: "Нет, голубчик, меня не "не помнят", а просто не знают". В эмиграции Цветаева не прижилась. Очень быстро выявились расхождения между нею и буржуазно-эмигрантскими кругами. Все чаще и чаще ее стихи, поэмы, проза отвергались и газетами, и журналами. В 1928 году появился последний прижизненный сборник "После России", включивший в себя стихи 22-25-го годов. Но ведь Цветаева писала по крайней мере еще 15 лет.

Нищета, унижение, бесправие окружили поэта со всех сторон, и лишь с помощью нескольких друзей, помогавших ей материально, она могла сводить концы с концами. "В Париже бывали дни, когда я варила суп на всю семью из того, что удалось подобрать на рынке", - вспоминала Марина Ивановна. У Сергея заработки случайные. Найти же постоянную работу невозможно - Франция охвачена безработицей. Вместе с разочарованием в эмиграции приходило понимание, что ее читатель там, на родине, что русское слово может найти отклик прежде всего в русской душе.

Стихотворение «Тоска по родине!»

Тоска по родине! Давно

Разоблачённая морока!

Мне совершенно всё равно -

Где совершенно одинокой

Быть, по каким камням домой

Брести с кошёлкою базарной

В дом, и не знающий, что - мой,

Как госпиталь или казарма.

Не обольщусь и языком

Родным, его призывом млечным.

Мне безразлично - на каком

Непонимаемой быть встречным!

Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,

И всё - равно, и всё - едино.

Но если по дороге - куст

Встаёт, особенно - рябина…

Слайд
Письма ее знакомым и близким полны сетований на одиночество и беспросветную нужду. Но в письмах были и стихи... Главным адресатом ее стихов в России, в Москве, был Пастернак. Его мнением она дорожила. "Когда пишу, я ни о чем не думаю, кроме вещи, потом когда напишу, - о тебе...".

Пастернаку Цветаева посвятила много стихов. Стихотворение «Расстояния, версты мили» написано в марте 1925 года.

Стихотворение "Расстояние: версты, мили...".

Расстояние: версты, мили...

Нас рас-ставили, рас-садили,

Чтобы тихо себя вели

По двум разным концам земли.

Рас-стояние: версты, дали...

Нас расклеили, распаяли,

В две руки развели, распяв,

И не знали, что это - сплав

Вдохновений и сухожилий...

Не рассорили - рассорили,

Расслоили...

Стена да ров.

Расселили нас, как орлов-

Заговорщиков: версты, дали...

Не расстроили - растеряли.

По трущобам земных широт

Рассовали нас, как сирот.

Который уж, ну который - март?!

Разбили нас - как колоду карт!

Спустя годы это стихотворение обрело особое звучание, явно выходя за рамки личного поэтического послания. Версты, дали, мили разделяли в послереволюционные годы не только двух прекрасных поэтов. Крутые исторические события 1917 года расслоили и развели по разным концам земли множество замечательных людей России, разлучили надолго, а то и навсегда с Родиной.

Стихи, преодолевая все препоны, воздвигнутые на их пути сталинским режимом, текли в Россию, их везли знакомые и незнакомые, их заучивали и запоминали. Правда, приходилось читать стихи с опозданием, редко, и оседали они в столах у любителей поэзии в ожидании... когда же "моим стихам настанет свой черед...". Черед настал, и очень скоро - в тридцать девятом, когда Марина Ивановна появилась в Москве.

Вернулась в Россию Марина Ивановна с сыном 18 июня 1939 года. Дочь и муж - двумя годами раньше. Наконец семья воссоединилась. Все вместе они жили в подмосковном поселке Болшево. Но это последнее счастье длилось недолго: в августе арестовали дочь, в октябре - мужа. Семья Цветаевой-Эфрон вернулась в Россию в жестокое время. Тех, кто приезжал из-за рубежа, или тех, кто побывал в командировке за рубежом, считали потенциальными шпионами.

Марина Ивановна осталась с сыном без квартиры, без средств к существованию. "Уж коль впустили, то нужно дать хоть какой-то угол! И у дворовой собаки есть конура. Лучше бы не впускали: если так..." -это из писем, разговоров со знакомыми.

Стихотворение « Я тебя отвоюю…»

Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,

Оттого что лес - моя колыбель, и могила - лес,

Оттого что я на земле стою - лишь одной ногой,

Оттого что я о тебе спою - как никто другой.

Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей,

У всех золотых знамен, у всех мечей,

Я ключи закину и псов прогоню с крыльца -

Оттого что в земной ночи я вернее пса.

Я тебя отвоюю у всех других - у той, одной,

Ты не будешь ничей жених, я - ничьей женой,

И в последнем споре возьму тебя - замолчи!-

У того, с которым Иаков стоял в ночи.

Но пока тебе не скрещу на груди персты -

О проклятие!- у тебя остаешься - ты:

Два крыла твои, нацеленные в эфир,-

Оттого, что мир - твоя колыбель, и могила - мир!

Чтобы хоть как-то зарабатывать на жизнь, Марина Ивановна занималась переводами. Осенью 1940 года Гослитиздат вознамерился издать маленький сборник ее стихов, но и он был отвергнут.

В начале войны Марина Ивановна вместе с сыном эвакуировалась в составе писательской организации в Чистополь, а затем в небольшой городок Елабугу на Каме. Но в Елабуге навис ужас остаться без работы. Надеясь получить что-нибудь в Чистополе, где, в основном, находились эвакуированные московские литераторы, Марина Ивановна съездила туда, получила согласие на прописку и оставила заявление: "В Совет Литфонда. Прошу принять меня на работу в качестве судомойки в открывающуюся столовую Литфонда. 26 августа 1941 года"

(На фоне метронома) "... Я постепенно утрачиваю чувство реальности: меня - все меньше и меньше... Все уродливо и страшно... Я не хочу умереть. Я хочу не быть..."

Стихотворение «Не думаю, не жалуюсь, не спорю»

Не думаю, не жалуюсь, не спорю.

Не рвусь ни к солнцу, ни к луне, ни к морю,

Ни к кораблю.

Не чувствую, как в этих стенах жарко,

Как зелено в саду.

Давно желанного и жданного подарка

Не радуют ни утро, ни трамвая

Звенящий бег.

Живу, не видя дня, позабывая

Число и век.

На, кажется, надрезанном канате

Я - маленький плясун.

Я - тень от чьей-то тени. Я - лунатик

Двух темных лун.

Чтение стихотворения "Знаю, умру на заре!"

Знаю, умру на заре! На которой из двух,

Вместе с которой из двух - не решить по заказу!

Ах, если б можно, чтоб дважды мой факел потух!

Чтоб на вечерней заре и на утренней сразу!

Пляшущим шагом прошла по земле!- Неба дочь!

С полным передником роз!- Ни ростка не наруша!

Знаю, умру на заре!- Ястребиную ночь

Бог не пошлет по мою лебединую душу!

Нежной рукой отведя нецелованный крест,

В щедрое небо рванусь за последним приветом.

Прорезь зари - и ответной улыбки прорез...

Я и в предсмертной икоте останусь поэтом!

Свидетельство о смерти было выдано сыну 1 сентября. В графе "Род занятий умершей" написано - "эвакуированная".

Марина Цветаева похоронена на Петропавловском кладбище в Елабуге. Точное расположение её могилы неизвестно. На той стороне кладбища, где находится её затерявшаяся могила, в 1960 году сестра поэтессы, Анастасия, установила крест, а в 1970 году было сооружено гранитное надгробие.

Звучит "Аве Мария" И. Баха, Ш. Гуно.

"Нет в мире виноватых", - сказал когда-то Шекспир. Но может быть, тот великий, который скажет когда-нибудь, что все виноваты, будет не менее прав.

Послеживая сегодня жизненный путь Марины Цветаевой, читая ее стихи и прозу, видишь, сколько испытаний выпало на долю этой русской интеллигентки. И хочется помочь, и не можешь. Ей, наверное, хотелось пронзительно крикнуть в самые тяжелые минуты: "Что я вам сделала, люди, если чувствую себя несчастнейшей из несчастных, самым обездоленным человеком?!"

Б. Пастернак.

Памяти Марины Цветаевой.

Мне так же трудно до сих пор

Вообразить тебя умершей,

Как скопидомкой мильонершей

Средь голодающих сестер.

Что делать мне тебе в угоду?

Дай как-нибудь об этом весть.

В молчаньи твоего ухода

Упрек невысказанный есть.

Bсегда загадочны утраты.

В бесплодных розысках в ответ

Я мучаюсь без результата:

У смерти очертаний нет.

Тут все - полуслова и тени,

Обмолвки и самообман,

И только верой в воскресенье

Какой-то указатель дан.

Зима - как пышные поминки:

Наружу выйти из жилья,

Прибавить к сумеркам коринки,

Облить вином - вот и кутья.

Пред домом яблоня в сугробе,

И город в снежной пелене -

Твое огромное надгробье,

Как целый год казалось мне.

Лицом повернутая к богу,

Ты тянешься к нему с земли,

Как в дни, когда тебе итога

Еще на ней не подвели.

Список использованной литературы

М.И. Цветаева Сборник стихов. М.,1999.

Стихотворение Е. Евтушенко «Помнишь гераневая Елабуга…»

Саакянц А. А. Марина Цветаева: Жизнь и творчество. М., 1997.

Наталья Дали Творчество Цветаевой в эмиграции М.2010.

Использованные материалы и Интернет-ресурсы

Шопен. "Вальс" (№ 7 до-диез минор).

М. Таривердиев "У зеркала" на стихи М. Цветаевой

П. Гапон. "Оборванные струны"

А. Петрова "Под лаской плюшевого пледа" на стихи М. Цветаевой

М. Таривердиев "Мне нравится" на стихи М. Цветаевой

"Аве Мария" И. Бах, Ш. Гуно.

http://www.tsvetayeva.com/letters/let_pasternak.php"Наследие Марины Цветаевой: Переписка Марины Цветаевой с Борисом Пастернаком: Души начинают видеть

http://www.biografii.ru/biogr_dop/cvetaeva_m_i/cvetaeva_m_i.php

На занавесе название вечера: “Моим стихам…настанет свой черед…”.
На сцене журнальный столик, покрытый кружевной скатертью, подсвечник с зажженными свечами, портрет М. Цветаевой.
Около стола стоят два стула, задрапированные материей; на один из них садятся по очереди чтецы. Второй стул весь вечер остается свободен.
В зале размещается выставка книг о М. Цветаевой и ее творчестве.
На рабочем столе размещены технические средства, необходимые для проведения вечера: музыкальный центр, проектор, ноутбук.
Перед столом – интерактивная доска.

1 ведущая.

Читает стихотворение “Красною кистью рябина зажглась…”

Так писала сама Марина Цветаева о своем появлении на свет. Она родилась 10 октября (по новому стилю) 1892 г. в Москве, в семье профессора Московского университета Ивана Владимировича Цветаева и известной пианистки Марии Александровны Мейн, которая была любимой ученицей композитора А. Рубинштейна. Отец Марины был директором Румянцевского музея и основателем Музея изобразительных искусств (теперь это Музей им. А.С.Пушкина). У Марины Цветаевой очень рано проявились поэтические и музыкальные способности.

2 ведущая.

Читает первую часть стихотворения “Кто создан из камня, кто создан из глины…”

Это еще одно автобиографическое стихотворение, где Цветаева объясняет значение своего имени: Марина означает “морская”. А раз она морская волна, Значит – изменчивая, гордая и своевольная. Такой она и была с самого раннего детства. Писать стихи начинает Цветаева с шести лет, причем – сразу по-русски, по-немецки и по-французски. Этому способствовала, конечно, атмосфера семьи Цветаевых и старинного особняка в Трехпрудном переулке, где на шкафах стояли бюсты античных богов и героев, а на книжных полках размещалась большая домашняя библиотека.

(Звучит стихотворение из цикла “Стихи к Пушкину”).

1 ведущая.

Всю свою жизнь, начиная с самого раннего детства. Марина Цветаева преклонялась перед гением русской поэзии – Александром Сергеевичем Пушкиным, которому она посвятила цикл стихотворений “Стихи к Пушкину” и эссе “Мой Пушкин”. Поэт стремительно и властно вошел в жизнь маленькой Марины и стал духовной опорой будущей поэтессы Цветаевой. Об этом говорят ее записи в личных дневниках, в творческих тетрадях, в лирической прозе и письмах. Она пишет 26 января 1937 года: “Стихи к Пушкину”…совершенно не представляю себе, чтобы кто-нибудь осмелился читать, кроме меня. Опасные стихи… Они внутренно-революционны, внутренно-мятежные…”

(Звучит еще одно стихотворение из цикла “Стихи к Пушкину”.

2 ведущая.

Марина Цветаева принадлежала к людям той эпохи, которая была необычна сама по себе. Поэтесса была хорошо знакома с Валерием Брюсовым, Максимом Горьким, Владимиром Маяковским, Борисом Пастернаком, Анной Ахматовой и многими другими талантливейшими людьми конца XIX – начала XX веков. Им она посвящала свои стихи, со многими общалась, с некоторыми дружила. Но настоящим кумиром в поэзии для Цветаевой был Александр Блок, с которым она не была даже знакома.

Только дважды посчастливилось поэтессе видеть его в мае 1920 года в Москве во время выступлений. По мнению Цветаевой, “святое сердце Александра Блока” вобрало в себя все беды и страдания, все тревоги и печали человечества. Своему кумиру Марина Цветаева посвящает цикл “Стихи к Блоку”.

(Звучит стихотворение из цикла “Имя твое-птица в руке…”.

1 ведущая.

1906 год, Коктебель…Марина в гостях у друга семьи – Максимилиана Волошина. Здесь она знакомится с Сергеем Эфроном, ставшим впоследствии ее мужем. Все было, как в сказке: на пустынном берегу Марина ищет красивые камни. Высокий, тонкий незнакомец с огромными сероголубыми глаз ами просит разрешения ей помочь. Марина соглашается и загадывает (в шутку или всерьез?): если молодой человек найдет и подарит ей любимый генуэзский сердолик, то она выйдет за него замуж. Через полгода Марина и Сергей поженились. Ему, любимому, другу, мужу, будут посвящены самые лучшие, самые проникновенные стихи о любви; о нем она напишет такие восхищенные строки: “Сережу я люблю бесконечно и навеки…Я постоянно дрожу над ним…Мы никогда не расстанемся. Наша встреча – чудо…Он мой родной на всю жизнь.”

(Звучит стихотворение “Я с вызовом ношу его кольцо…”)

2 ведущая.

К сожалению, семейное счастье Марины было недолгим. Началась Первая мировая война, революция, гражданская война… Сергей Эфрон, муж, Цветаевой, выбирает путь воина-белогвардейца: в 1915 году поступает братом милосердия в санитарный поезд, потом с остатками Добровольческой армии эмигрировал за границу. Несколько лет от него не было никаких известий. Невероятные трудности выпали в это время на долю Цветаевой: она жена белого офицера в красной Москве; у нее на руках две дочери – Ариадна и Ирина, которая умрет в приюте от голода, холода и болезней. Марина ждет хоть каких-нибудь известий о муже и надеется на то, что он жив…В этот тяжелый для нее период Цветаева записывает в дневнике: “Если Бог сделает это чудо – оставит вас в живых – я буду ходить за вами, как собака”. В период ожидания вестей от мужа стихи Марины Цветаевой печальны и грустны…

(Звучит стихитворение “Вчера еще в глаза глядел…” и вальс “Мне нравится, что Вы больны не мной…” из кинофильма “Мой ласковый и нежный зверь”)

1 ведущая.

Наконец, свершилось чудо! В июле 1921 года Марина получила “благую весть” о том, что Сергей жив. Не раздумывая, она тотчас выезжает за границу вместе с дочерью Ариадной. Казалось, счастью не было конца: семья, наконец-то, воссоединилась, и в эмиграции родился долгожданный сын-Георгий. Марина Цветаева вместе с семьей 13 лет из 17 проживет в Праге, столице Чехии.

Предлагаю совершить виртуальное путешествие в Прагу и побывать на тех улочках, по которым когда-то ходила, может быть, Марина Цветаева…

(Показ слайдов с видами Праги через ноутбук на экран. Просмотр проходит на фоне песни на слова М.Цветаевой “Генералам двенадцатого года” композитора А.Петрова).

Быстрее всех ощутил трагедию изгнания в эмиграции Сергей Эфрон, который уже стал к этому времени советским разведчиком. Он хочет вернуться на Родину, хлопочет о советском паспорте, и в 1937 года уезжает вместе с Ариадной в Москву, не зная еще о том, что им придется испытать вскоре после возвращения. В 1939 году Цветаева с сыном тоже возвращается на Родину.

(Звучит стихотворение “Идешь, на меня похожий…”).

2 ведущая.

Мы подошли к самой трагической странице жизни Марины Цветаевой. Началась Великая Отечественная война…Рядом нет друзей, нет жилья, работы, нет семьи. Муж Сергей Эфрон был арестован, а потом расстрелян в октябре 1941г. Дочь Ариадна провела в лагерях 16 лет и будет реабилитирована только в феврале 1955 г. Марина Цветаева едет с сыном в эвакуацию в Елабугу, где остается один на один с одиночеством, с неразрешимыми проблемами, с неизвестностью о судьбе мужа и дочери. Доведенная до полного отчаяния, покинутая всеми и убежавшая ото всех, Марина Цветаева сводит счеты с жизнью 31 августа 1941 г. Ей не было еще и пятидесяти лет…

В память о поэтессе исполняется танцевальная композиция на музыкальную тему песни “Я тебя отвоюю…” певицы Ирины Аллегровой на слова М.Цветаевой.

(Дуэт юноши с девушкой танцуют танго.Девушка исполняет танец в атласном белом платье и босиком. Юноша в строгом костюме.)

1 ведущая.

Место захоронения Марины Ивановны Цветаевой точно неизвестно, так как в Елабуге с ней был только сын Георгий, который в 1942 г. погибнет на фронте. Много лет спустя младшая сестра Цветаевой Анастасия поставила указатель на Елабужском кладбище, на котором написано: “К Марине Цветаевой”.

Давайте перелистаем наш видеоальбом и еще раз посмотрим на тех, кто рядом с Цветаевой, и кто еще жив…

(На интерактивной доске показываются иллюстрации).

2 ведущая.

Читает стихотворение “Моим стихам, написанным так рано…”. Затем гасит свечи и закрывает вечер, поблагодарив всех за внимание.

(Звучат романсы и песни на слова М.Цветаевой).

« Цветаева о Цветаевой»
Вечер в литературной гостиной, посвященный
125-летнему юбилею М.И. Цветаевой
Цель: познакомиться с биографией и творчеством М. И. Цветаевой, выявить связи М. Цветаевой с Тульским краем.
Форма проведения: ролевые исполнения стихотворений, сцен жизни М. Цветаевой в разные периоды её жизни
Ход вечера
Демонстрируется фильм «Памяти Цветаевой»
Цветаева
Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я – поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,
Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти
- Нечитанным стихам!-
Разбросанным в пыли по магазинам(Где их никто не брал и не берет!),
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.
В. Трудно говорить о такой безмерности, как поэт. Откуда начать? Чем закончить?
Цветаева
Кто создан из камня, кто создан из глины,-
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело – измена, мне имя – Марина,
Я – бренная пена морская.
Кто создан из глины, кто создан из плоти –
Тем гроб и надгробные плиты…
- В купели морской крещена – и в полете
Своем – непрестанно разбита!
Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети
Пробьется мое своеволье.
Меня – видишь кудри беспутные эти?-
Земною не сделаешь солью.
Дробясь о гранитные ваши колена,
Я с каждой волной – воскресаю!
Да здравствует пена – веселая пена –
Высокая пена морская!
Как билась в своем плену
От скрученности и скрюченности,
И к имени моему – Марина –
Прибавьте – мученица…
Звучит колокольный звон, благовест.
В. Родилась Марина Цветаева 26 сентября 1892 года
Цветаева
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья.
Я родилась.
Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний:
Иоанн Богослов.
Мне и доныне
Хочется грызть
Жаркой рябины
Горькую кисть.
В. «Отец – сын священника Владимирской губернии, европейский филолог, доктор Болонского университета, профессор истории искусств сначала в Киевском, затем в Московском университетах, директор Румянцевского музея, основатель, вдохновитель и единоличный собиратель первого в России музея Изящных искусств. Умер в Москве в 1913 году, вскоре после открытия Музея. Личное состояние (скромное) оставил на школу в Талицах (Владимирская губерния, деревня, где родился). Библиотеку (огромную) отдал в Румянцевский музей».
В. «Мать – польской княжеской крови, ученица Рубинштейна, редкостно одаренная в музыке… Знала пять языков, не считая русского, а шестой выучила незадолго до смерти. Умерла молодая».
2 ведущая. «… Мне было шесть лет, и это был мой первый музыкальный год в музыкальной школе Зограф – Плаксиной, в Мерзляковском переулке, был, как это тогда называлось, публичный вечер – рождественский. Давали сцену из «Русалки», потом Рогнеду – и:
Теперь мы в сад перелетим,
Где встретилась Татьяна с ним.
Скамейка. На скамейке – Татьяна. Потом приходит Онегин, но не садится, а она встаёт. Оба стоят. И говорит только он, всё время, долго, а она не говорит ни слова.
И тут я понимаю: что рыжий кот, Августа Ивановна, куклы – не любовь, что – это любовь. Когда скамейка, на скамейке она, потом приходит он и всё время говорит, а она не говорит ни слова.

МАТЬ: Что же, Муся, тебе больше всего понравилось?
МАРИНА: Татьяна и Онегин.
МАТЬ: Что? Не «Русалка», где мельница, и князь, и леший? Не Рогнеда?
МАРИНА: Татьяна и Онегин.
МАТЬ: Но как же это может быть?.. Ты же там ничего не поняла. Ну, что ты там могла понять?
МАРИНА: Молчу…
МАТЬ (торжествующе): Ага, ни слова не поняла, как я и думала. В шесть лет. Ну, что же там могло понравиться?
МАРИНА: Татьяна и Онегин.
МАТЬ: Ты совершенная дура и упрямее десяти ослов. Я её знаю, теперь будет всю дорогу на извозчике на все мои вопросы повторять: Татьяна и Онегин. Прямо не рада, что взяла … Ну, почему, Татьяна и Онегин?
Я молча, полными словами:
- Потому что – ЛЮБОВЬ!
Цветаева. Я не в Онегина влюбилась, а в Онегина и Татьяну (и может быть, в Татьяну немножко больше), в них обоих вместе, в любовь… И ни одной своей вещи я потом не писала, не влюбившись, одновременно в двух (в неё немножко больше), ни в них двух, а в их ЛЮБОВЬ, ЛЮБОВЬ…
Ведущий. Вот и прошли счастливые, неповторимые годы детства. Настала гимназическая пора. Марина Цветаева за годы учебы сменила несколько гимназий. В 1906 году она поступила в московскую гимназию В.Н. фон Дервиз, в Гороховском переулке.
Цветаева
Звенят-поют, забвению мешая,
В моей душе слова: «пятнадцать лет».
О, для чего я выросла большая?
Спасенья нет!
Еще вчера в зеленые березки
Я убегала, вольная, с утра.
Еще вчера шалила без прически,
Еще вчера!
Весенний звон с далеких колоколен
Мне говорил: «Побегай и приляг!»
И каждый крик шалунье был позволен,
И каждый шаг!
Что впереди? Какая неудача?
Во всем обман и, ах, на всем запрет!
- Так с милым детством я прощалась, плача,
В пятнадцать лет.
Ведущая. Этот краткий период подарил ей знакомство с Соней Юркевич и ее братом Петром, детьми тульского дворянина, чернского помещика и прогрессивного деятеля Ивана Викентьевича Юркевича.
Соня Юркевич. «В 1906 году внимание всех гимназисток привлекла «новенькая» пансионерка, очень живая, экспансивная девочка с пытливым взглядом и насмешливой улыбкой тонких губ; высокий лоб. Смотрела на всех дерзко, не только на старших по классу, но и на учителей и классных дам».
Ведущий. Девушки подружились. Ездили в гости друг к другу. Летом 1908 года Марина гостила в усадьбе Юркевичей – Орловке, которая располагалась в Чернском уезде Тульской губернии, в 15 верстах от железнодорожной станции Скуратово. Там в 16 лет она и познакомилась с Петром Юркевичем. Она встретила не только друга, но и свою первую, безответную любовь. Вместе они проводят часы отдыха: катаются на лошадях по толстовским, тургеневским местам, купаются в речке Снежедь, что на Бежином лугу. Петр старше ее на три года. Он темноволос и курчав, не только хорош собой, но еще умен и искренен. Они продолжают видеться осенью и зимой в Москве. И вскоре Марина убеждает себя: она влюблена! Поддавшись порыву, (как Татьяна Онегину) она признается в этом Петру.
Цветаева
Стало холодно вдруг и горели виски
И казалась вся жизнь мне – тюрьма.
Но скажите: прорвалась хоть нотка тоски
В ироническом тоне письма?
Был и грустной мольбы в нем малейший намек,
Боль о том, что навек отнято.
И читался ли там, меж презрительных строк
Горький оклик: «За что? О, за что!»-
Кто-то тихо сказал: «Ты же можешь простить.
Плачь в душе, но упреков не шли.
Это гордость в себе свое горло носить!» -
И сожгла я свои корабли…
Кто-то дальше шептал – «В сердце был огонек»,
Огонькам ты красивым не верь» -
И за этот за горький тяжелый урок
Я скажу Вам – спасибо теперь.
Только грустно порою брести сквозь туман,
От людей свое горе тая,-
Может быть, это был лишь красивый обман,
И не знаю, любила ли я…
Ведущий. Искренний порыв ее, однако, не был принят.
Петр Юркевич. « Марина, Вы с Вашим самолюбием пошли на риск первого признания, для меня совершенно неожиданного, возможность которого не приходила мне и в голову. Поэтому отвечать искренне и просто на Ваш ребром поставленный вопрос если бы Вы знали, как мне трудно. Что я Вам отвечу? Что я Вас не люблю? Это будет неверно. Но и сказать: да, Марина, люблю. Не думаю, что имел бы на это право. Люблю как милую, славную девушку. Если бы я чувствовал, что люблю глубоко и страстно, я бы Вам сказал: люблю, люблю любовью, не знающей преград, границ и препятствий…»
(Звучит романс на стихи М. Цветаевой «Мне нравится, что вы больны не мной…»)
2 ведущая. Стихи начала писать с 6 лет. В 1910 году, ещё не сняв гимназической формы, тайком от семьи, выпустила первый поэтический сборник «Вечерний альбом». Появились отзывы. И благожелательные.
Ведущий. Выход в свет первого стихотворного сборника Марины Цветаевой был замечен поэтом Максимилианом Волошиным.
Марина. «Он предстал мне впервые в дверях нашего дома в ТРЁХПРУДНОМ. Звонок. Открываю. На пороге цилиндр. Из-под цилиндра непомерное лицо в оправе вьющейся недлинной бороды. Вкрадчивый голос.
ВОЛОШИН: Можно мне видеть Марину Цветаеву?
МАРИНА: Я.
ВОЛОШИН: А я Макс Волошин. К вам можно?
МАРИНА: Очень.
Прошли наверх, в детские комнаты.
ВОЛОШИН: Вы читали мою статью о вас?
МАРИНА: Нет.
ВОЛОШИН: Я так и думал и потому вам её принёс.
/Вся статья – самый беззаветный гимн женскому творчеству и семнадцатилетию/.
ВОЛОШИН: Она давно появилась, больше месяца назад, неужели вам никто не сказал?
МАРИНА: Я газет не читаю и никого не вижу. Мой отец до сих пор не знает, то я
выпустила книгу. Может быть, знает, но молчит. И в гимназии молчат.
ВОЛОШИН: А вы в гимназии? Да, вы ведь в форме. А что вы делаете в гимназии?
МАРИНА: Пишу стихи.
Ведущая. С тех пор началась большая дружба двух поэтов. Будучи в Москве. Волошин берет с Марины обещание, что она обязательно посетит его гостеприимный дом. И вот 5 мая 1911 г. Марина Цветаева вступила на коктебельскую землю. Здесь ее ждала судьбоносная встреча – встреча с будущим мужем.
Цветаева
Вот опять окно,
Где опять не спят.
Может – пьют вино,
Может – так сидят.
Или просто рук
Не разнимут двое.
В каждом доме, друг,
Есть окно такое.
Крик разлук и встреч –
Ты, окно в ночи!
Может – сотни свеч,
Может – три свечи…
Нет и нет уму
Моему – покоя.
И в моем дому
Завелось такое.
Помолись, дружок, за бессонный дом,
За окно с огнем!
1 ведущая. «Они встретились – семнадцатилетний и восемнадцатилетняя - 5 мая 1911 года на пустынном, усеянном мелкой галькой коктебельском берегу. Она собирала камешки, он стал помогать ей – красивый грустной, кроткой красотой юноша… с поразительными, огромными, в пол-лица, глазами. Заглянув в них, Марина загадала: если он найдёт и подарит ей сердолик, она выйдет за него замуж! Конечно, сердолик этот он нашёл тотчас же, наощупь, ибо не отрывал своих серых глаз от ее, зелёных. Это был Сергей Эфрон.
Цветаева
Я с вызовом ношу его кольцо!
- Да, в Вечности – жена, не на бумаге.-
Его чрезмерно узкое лицо
Подобно шпаге.
Безмолвен рот его, углами вниз,
Мучительно-великолепны брови.
В его лице трагически слились
Две древних крови.
Он тонок первой тонкостью ветвей.
Его глаза – прекрасно-бесполезны! –
Под крыльями раскинутых бровей –
Две бездны.
В его лице я рыцарству верна,
- Всем вам, кто жил и умирал без страху! –
Такие – в роковые времена –Слагают стансы – и идут на плаху.
2 ведущая. 27 января 1912 г. в московской церкви Рождества Христова состоялось венчание Марины Цветаевой и Сергея Эфрона. С Сергеем Эфроном она разделила свою судьбу до конца его жизни.
Ведущий. «Аля – Ариадна Эфрон – родилась 5 сентября 1912 года, в половине шестого утра, под звон колоколов. Я назвала её Ариадной, - вопреки Серёже, который любит русские имена, папе, который любит имена простые, друзьям, которые находят, что это салонно… Назвала от романтизма и высокомерия, которые руководят всей моей жизнью».
Цветаева АЛЕ: Были мы-
Помни об этом в будущем,
верно, лихом!
Я – твоим первым поэтом,
Ты – моим лучшим стихом!
1 ведущая. В 1914 году Серёжа, студент 1 курса Московского университета, отправляется на фронт с санитарным поездом в качестве брата милосердия.
Цветаева.
В огромном городе моём – ночь.
Из дома сонного иду – прочь.
И люди думают: жена, дочь, -
А я запомнила одно: ночь.
Июльский ветер метёт – путь,
И где-то музыка в окне – чуть.
Ах, нынче ветру до зари – дуть
Сквозь стенки тонкие груди – в грудь.
Есть чёрный тополь, и в окне – свет,
И звон на башне, и в руках – цвет.
И шаг вот этот – никому вслед,
И тень вот эта, а меня – нет.
Огни – как нити золотых бус,
Ночного листика во рту – вкус.
Освободите от дневных уз,
Друзья, поймите, что я вам – снюсь.
2 ведущая. Настал 1917 год – год великих потрясений в России. Именно в эту роковую годину у Марины Цветаевой и Сергея Эфрона 13 апреля родилась вторая дочь - Ирина. Я сначала её хотела назвать Анной (в честь Ахматовой). Но ведь судьбы не повторяются!
1918 год – «В Москве безумно трудно жить. Пишу на своём чердаке – кажется 10 ноября, с тех пор, как все живут по-новому, не знаю чисел. С марта месяца ничего не знаю о Сергее».
«Если Вы живы, если мне суждено ещё раз с Вами увидеться, - слушайте… Когда я Вам пишу, Вы – есть, раз я Вам пишу!.. Если Бог сделает чудо, оставит Вас в живых, я буду ходить за Вами, как собака…
Горло сжато, точно пальцами. Всё время оттягиваю, растягиваю ворот. Серёженька. Я написала Ваше имя и не могу писать дальше».
«Живу с Алей и Ириной (Але 6 лет, Ирине 2 года 7 месяцев) в Борисоглебском переулке, против двух деревьев, в чердачной комнате, бывшей Серёжиной. Муки нет, хлеба нет, под письменным столом фунтов 12 картофеля… весь запас»
2 ведущая. Осенью 1919 года отдала своих детей в Кунцовский приют, уговорили поместить туда детей, чтобы не погибли от голода. Была вынуждена сделать вид, что не мои дети, что я их нашла. Через месяц пришлось забрать старшую, больную, ослабевшую. Пока выхаживала Алю – Ирина угасала и 2 марта умерла от истощения и голода. Он никогда мне не простит Ирины.
Цветаева Две руки, легко опущенные
Были – по одной на каждую –
На младенческую голову!
Две головки мне дарованы.
Но обеими – зажатыми –
Яростными – как могла!
Старшую из тьмы выхватывая –
Младшей не уберегла.
«Серёжа! Не горюйте о нашей Ирине. Вы её совсем не знали, подумайте, что это Вам приснилось. Не вините в бессердечье, я просто не хочу Вашей боли, - всё беру на себя! – У нас будет сын, я знаю, что это будет…»
2 ведущая. 1922 год. Прощай Россия! Превратно понятые Сергеем Эфроном идеи товарищества, верности присяге, вскоре возникшее чувство обреченности «белого движения» увели его самым скорбным, ошибочным и тернистым путем за границу. И вот Марина с дочерью в Берлине. Произошла долгожданная встреча с мужем.
1 ведущая. Сын мой Георгий родился 1 февраля 1925 года в воскресенье, в полдень, в снежный вихрь. Буду любить его – каким бы он ни был: не за красоту, не за дарование, не за сходство, за то, что он есть…
1 ведущая. Годы эмиграции. Бесславие и нищета.
Цветаева
В сиром воздухе загробном
Перелетный рейс…
Сирой проволоки вздроги,
Повороты рельс…
Точно жизнь мою угнали
По стальной версте –
В сиром шорохе – две дали…
(Поклонись Москве).
Точно жизнь мою убили
Из последних жил.
В сиром щорохе – в две жилы
Истекает жизнь.
2 ведущая. «В 1937 году Марина Цветаева возобновила советское гражданство и в 1939 году вернулась с 14-летним сыном, чтобы последовать за мужем и дочерью, которые уехали в Советский Союз.
12 июня 1939 года она уехала в СССР. В августе 1939 года арестовали дочь, в октябре - мужа.
Цветаева
У ваятеля может остановиться рука - резец.
У художника может остановиться рука – кисть.
У музыканта может остановиться рука – смычок.
У Поэта может остановиться только сердце.
В. Это своеобразная «формула творчества». Но она не услышана. Не понята. Все ближе и ближе подходит к роковой черте.
1 ведущая. 8 августа 1941 года Цветаева с сыном уехала пароходом из Москвы в эвакуацию в городок Елабугу на Каме. Не будем гадать: почему решила покинуть этот мир – значит, так нужно было.
31 августа, в воскресенье, когда все ушли из дому, покончила с собой. Вернувшийся сын и хозяева нашли её висящей в сенях на крюке.
Исполняется романс на стихи Марины Цветаевой
Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверстую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.
Застынет всё, что пело и боролось,
Сияло и рвалось:
И зелень глаз моих, и нежный голос,
И золото волос.
И будет жизнь с её насущным хлебом,
С забывчивостью дня.
И будет всё – как будто бы под небом
И не было меня!
Изменчивой, как дети в каждой мине,
И так недолго злой,
Любившей час, когда дрова в камине
Становятся золой,
Виолончель, и кавалькады в чаще,
И колокол в селе…
- Меня, такой живой и настоящей
На ласковой земле!
К вам всем – что мне, ни в чём не знавшей меры,
Чужие и свои?!
Я обращаюсь с требованием веры
И с просьбой о любви.
И день и ночь, и письменно и устно:
За правду да и нет,
За то, что мне так часто – слишком грустно
И только двадцать лет.
За то, что мне прямая неизбежность – прощение обид,
За всю мою безудержную нежность
И слишком гордый вид.
За быстроту стремительных событий,
За правду, за игру…
- Послушайте! – Ещё меня любите
За то, что я умру.
Ведущая.
Каждый год на исходе лета
Ставлю свечку за упокой.
Ты прости ей, Господи, это –
Не владела она собой.
В поднебесье душа рванулась,
И осталась внизу Земля…
До Елабуги затянулась
Роковая ее петля.
Выпал век сумасшедший, бурный…
И людской не пугает суд.
Муж и дочь, и сестра – по тюрьмам,
И стихи уже не спасут.
Уходила, скорбя и веря –
Мол, не будет сынок забыт…
Убивает поэтов время.
Убивает поэтов быт.
Ад ли, рай – было все едино.
И открылась в бессмертье дверь…
Если знала бы ты, Марина,
Как мы любим тебя теперь!
Без вины и корюсь, и маюсь –
Если б кто-нибудь был с тобой!
Горький август, Маринин август.
Ставлю свечку
За упокой.
Ольга Григорьева, г. Павлодар
Литература
Цветаева М.И. Стихотворения. М.: 1982.
Цветаева М.И. За всех – противу всех!: Судьба поэта: В стихотворениях, поэмах,
очерках, дневниковых записях, письмах. Сост. Л.В.Поликовской. – М.: Высшая
школа, 1992.
Исаченкова Н.В. Сценарии литературных вечеров в школе. – СПб.: Паритет, 2001
Евсюкова Ольга. Ветер судьбы: Тульский край в жизни и творчестве Марины Цветаевой. – Тула, 2017.