Алекса́ндр Три́фонович Твардо́вский
(8 (21) июня 1910 - 18 декабря 1971) - русский советский писатель, поэт , журналист. Главный редактор журнала «Новый мир » (1950-1954; 1958-1970).
Приказом ВС 3-го Белорусского фронта №: 480 от: 30.04.1945 года специальный корреспондент газеты 3-го БФ «Красноармейская правда», подполковник Твардовский А.Т. награждён орденом Отечественной войны 1-й степени за улучшение содержания газеты (написание очерков о боях в Восточной Пруссии) и повышение её воспитательной роли.
Послевоенные поэмы
«Новый мир»
Во второй период редакторства Твардовского в «Новом мире », особенно после XXII съезда КПСС , журнал стал прибежищем антисталинских сил в литературе, символом «шестидесятничества », органом легальной оппозиции советской власти.
В 1960-е годы Твардовский в поэмах «По праву памяти » (опубликована в 1987 году) и «Тёркин на том свете » пересмотрел своё отношение к Сталину и сталинизму . В это же время (начало 1960-х) Твардовский получил разрешение Хрущёва на публикацию рассказа «Один день Ивана Денисовича » Солженицына .
Новая направленность журнала (либерализм в искусстве, идеологии и экономике, прикрывающийся словами о социализме «с человеческим лицом») вызвала недовольство не столько хрущёвско-брежневской партийной верхушки и чиновников идеологических отделов, сколько так называемых «неосталинистов-державников » в советской литературе. В течение нескольких лет велась острая литературная (и фактически идеологическая) полемика журналов «Новый мир» и «Октябрь » (главный редактор В. А. Кочетов , автор романа «Чего же ты хочешь?», направленного в том числе и против Твардовского). Стойкое идейное неприятие журнала выражали и «патриоты-державники».
После снятия Хрущёва с высших постов в прессе (журнал «Огонёк », газета «Социалистическая индустрия ») была проведена кампания против журнала «Новый мир». Ожесточённую борьбу с журналом вёл Главлит , систематически не допускавший к печати самые важные материалы. Поскольку формально уволить Твардовского руководство Союза писателей не решалось, последней мерой давления на журнал было снятие заместителей Твардовского и назначение на эти должности враждебных ему людей. В феврале 1970 года Твардовский был вынужден сложить редакторские полномочия, часть коллектива журнала последовала его примеру. Редакция была, по сути, разгромлена. Записка КГБ «Материалы о настроениях поэта А. Твардовского» от имени Ю. В. Андропова была направлена 7 сентября 1970 года в ЦК КПСС .
В «Новом мире» идеологический либерализм сочетался с эстетическим традиционализмом. Твардовский холодно относился к модернистской прозе и поэзии, отдавая предпочтение литературе, развивающейся в классических формах реализма . Многие крупнейшие писатели 1960-х годов публиковались в журнале, многих журнал открыл читателю. Например, в 1964 году в августовском номере была опубликована большая подборка стихотворений воронежского поэта Алексея Прасолова .
Вскоре после разгрома «Нового мира» у Твардовского обнаружился рак лёгких . Умер писатель 18 декабря 1971 года в дачном посёлке Красная Пахра Московской области . Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище (участок № 7) .
Семья
Увековечение памяти
Прочие сведения
В соавторстве с М. Исаковским , А. Сурковым и Н. Грибачевым написал стихотворение «Слово советских писателей товарищу Сталину», прочитанное на торжественном заседании по случаю семидесятилетия И. В. Сталина в Большом театре 21 декабря 1949 года .
Награды и премии
Сталинская премия второй степени () - за поэму «Страна Муравия» (1936)
Сталинская премия первой степени () - за поэму «Василий Тёркин» (1941-1945)
Сталинская премия второй степени () - за поэму «Дом у дороги» (1946)
Ленинская премия () - за поэму «За далью - даль» (1953-1960)
Государственная премия СССР () - за сборник «Из лирики этих лет. 1959-1967» (1967)
три ордена Ленина (1939, 1960, 1967)
орден Отечественной войны I степени (30.4.1945)
орден Отечественной войны II степени (31.7.1944)
орден Красной Звезды (1940) - за участие в советско-финской войне (1939-1940)
Издания
Твардовский, А. Т.
Василий Тёркин. Книга про бойца - М.: Воениздат, 1949 / Рис. О. Верейского | тираж не указан.
Твардовский, А. Т.
Дом у дороги - М.: ГИДЛ (Детгиз), 1959 / Рис. О. Верейского | тираж=75 000 | суперобложка.
Твардовский, А. Т.
За далью даль - М.: Советский писатель, 1961 / Рис. О. Верейского | тираж=150 000 | суперобложка.
Твардовский, А. Т.
Тёркин на том свете. - М.: Советский писатель, 1963 / Рис. О. Верейского | тираж=150 000 | обложка, суперобложка.
Твардовский, А. Т.
Василий Тёркин. Книга про бойца / Изд. подг. А. Л. Гришунин. - М.: Наука, 1976. - 527 с. - (Лит. памятники)
Твардовский, А. Т.
Василий Тёркин. Книга про бойца - С.-Пб. - М.: Речь, 2015 / Рис. Владимира Гальдяева | тираж=5 000.
Твардовский, А. Т.
Стихотворения и поэмы / Сост. М. И. Твардовской; подг. текста и прим. Л. Г. Чащиной и Э. М. Шнейдермана. - Л.: Сов. писатель, 1986. - 896 с. - (Библиотека поэта. Большая серия. Второе изд.)
Твардовский, А. Т.
Новомирский дневник: в 2 т. / Подгот. текста, коммент., указ. имён В. А. и О. А. Твардовских. - М
.: ПРОЗАиК, 2009. - 656+640 с. - 3000 экз.
- ISBN 978-5-91631-014-6 .
См. также
Напишите отзыв о статье "Твардовский, Александр Трифонович"
Примечания
Литература
Любарева Е. П
. Александр Твардовский: Критико-биографический очерк. - М.: Сов. писатель, 1957 - 186 с.
Выходцев П. С.
Александр Твардовский. - М. : Сов. писатель, 1958. - 411 с.
Рощин П. Ф.
Александр Твардовский. - М.: Просвещение, 1966. - 176 с.
Турков А. М
. Александр Твардовский. - Изд. 2-е, испр. и доп. - М.: Худ. лит., 1970. - 173, с.
Дементьев В. В
. Александр Твардовский. - М.: Сов. Россия, 1976. - 172, с.
Акаткин В. М
. Александр Твардовский. Стих и проза / Науч. ред. А. М. Абрамов. - Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1977. - 214 с.
Кондратович А. И
. Александр Твардовский. Поэзия и личность. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: Худ. лит., 1985. - 347, с.
Акаткин В. М
. Ранний Твардовский. Проблемы становления. - Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1986. - 209, с.
Кулинич А. В
. Александр Твардовский: Очерк жизни и творчества. - Киев: Выша шк., Изд-во при Киев. гос. ун-те, 1988. - 174, с.
Лакшин В. Я
. Твардовский в «Новом мире». - М.: Правда, 1989. - 45, с.
Трифонов Ю. В.
Записки соседа // Дружба народов: журнал. - 1989. - № 10.
А. Т. Твардовский и русская литература: [Сб. науч. работ, посвящ. 90-летию со дня рожд. А. Т. Твардовского] / Воронеж. гос. ун-т, филол. фак.; науч. ред. В. М. Акаткин. - Воронеж: Полиграф, 2000. - 246 с.
Ильин В. В
. Не пряча глаз: Александр Твардовский. Лит. окружение. Твор. связи. - Смоленск: Смядынь, 2000. - 388, с.
Ильин В. В
. Словник к энциклопедии «Александр Трифонович Твардовский»: Рабочие материалы. - Смоленск: СГПУ, 2000. - 91 с.
Лазоркина Н. Ф
. Словарь рифм поэмы А. Т. Твардовского «Василий Тёркин». - Смоленск: Универсум, 2001 - 43 с.
Александр Трифонович Твардовский. Энциклопедия: Рабочие материалы / Смол. гос. пед. ун-т, каф. лит., теории и методики обучения лит.; ред. совет: Меркин Г. С. (гл. ред.) и др. - Смоленск, 2004. - 456 с.
Акаткин В. М
. Александр Твардовский и время. Служение и противостояние: статьи / Вступ. ст. О. Алейникова. - Воронеж, 1996. - 258 с.
Акаткин В. М
. А. Т. Твардовский. Страницы творчества. Работы разных лет: статьи. - Воронеж: Воронеж. гос. ун-т, 2008. - 342 с.
А. Т. Твардовский и русская поэма XX века: материалы международной научной конференции / Воронеж. гос. ун-т. - Воронеж: ВГУ, 2008. - 341 с.
Твардовская В. А.
А. Твардовский в жизни и литературе (письма 1950-1959). - Смоленск: Маджента, 2013. - 480 с. - ISBN 978-5-98156-508-3 .
Ссылки
в библиотеке Максима Мошкова
(MP3)
на сайте «Хронос»
на сайте «Антология самиздата»
Лавров В.
Варлам Шаламов
.
Есипов В.
// Исследование в рамках гранта РГНФ, проект № 08-03-12112в
Произведения Александра Трифоновича Твардовского
В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г"ишка, т"убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport"a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня. Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.
Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Имя: Александр Твардовский (Alexander Tvardovsky)
Возраст: 61 год
Место рождения: хутор Загорье, Смоленская область
Место смерти: Подольский район, Московская область
Деятельность: писатель, поэт, журналист
Семейное положение: был женат на Марии Гореловой
Александр Твардовский - биография
Хутор Загорье в Смоленской губернии для всех был лишь неприметным клочком земли, но Трифон Гордеевич Твардовский гордо называл его «мое имение». Здесь у него и родился 21 июня 1910 года - второй сын - Сашка. Мальчишку он любил, но нежностей не допускал. По этой части была мать - Мария Митрофановна, женщина добрейшей души.
Еще с детских лет в биографии Твардовского была любовь к сочинительствам. Сашка рос впечатлительным ребенком, любил природу, живность, с самого детства сочинял стихи. Дом у семьи был маленький, а хозяйство разрасталось. Чтобы никому не мешать, Саша убегал в баню, где и записывал свои стихотворения. Когда подрос, стал отправлять их в смоленские газеты. Талантливого паренька охотно печатали, но сам он так до конца и не мог поверить в себя. Вот вроде увидит в газете свое стихотворение - обрадуется. А на следующий день получит оплеуху от отца и обидное: «Дармоед, стихоплетчик!»
Устав от отцовской ругани, в 17 лет юноша ушел из дома. Приехал в Смоленск, где, как надеялся, наконец-то, сможет зажить по-человечески. К тому же - какая удача! -его заметил Михаил Исаковский, редактор местной газеты. Увидев в юноше талант, он отправил работы Твардовского в Москву. Там их тоже встретили на ура и позвали молодого человека в столицу.
Но Москва не приняла поэта и поставила его на место. Не найдя себе пристанища, он вынужден был вернуться в Смоленск.
Александр Твардовский - кулацкий сын...
Горькие вести всегда приходят не вовремя. Только Твардовский встретил любимую женщину, только она подарила ему дочку и они наладили семейный быт, личную жизнь, как он узнает - родители в беде.
Когда в 1931 году стали создаваться колхозы и раскулачиваться зажиточные крестьяне, глава семьи Трифон Гордеевич и подумать не мог, что это коснется и его. Какой же он кулак, ведь всю жизнь трудился, не разгибая спины? Но власти посчитали иначе. Все имущество семьи Твардовских отобрали, а самого отца с женой и остальными детьми отправили в ссылку на Урал.
Александр, узнав об этом, ринулся к секретарю обкома. В голове стучало: надо спасти, надо помочь! Его пыл охладили слова: «Вам придется выбирать: или революция, или отец с матерью. Но вы же разумный человек, не ошибетесь. ..»
Твардовский долго мерил шагами комнату - думал. Жена все понимала, но помочь ничем не могла: переживания мужа были слишком личными. Через несколько дней он отправил родителям письмо со словами: «Мужайтесь! Писать вам, к сожалению, не смогу. Александр».
Отстранившись от «незавидного» прошлого и родных, Твардовский так и не сумел избавиться от клейма «кулацкий сын». Из-за него поэта выгнали из ассоциации писателей, завели дело.
В 1936 году Твардовский закончил работу над поэмой «Страна Муравия», воспевающей коллективизацию. Произведение получилось мощным, а главное - понравилось Сталину. Петля на шее Твардовского ослабла. Тут же забыли, что он «кулацкий сын», и поэт даже смог вернуть из ссылки родных. Наконец-то его совесть замолчала! Ведь только сейчас он смог без страха за свою судьбу поселить их в смоленской квартире. Сам с семьей переехал в столицу - теперь это можно было себе позволить.
Жизнь налаживалась. Жена вскоре подарила Твардовскому сына. Отец души в нем не чаял, баловал. А потом... похоронил - полуторагодовалый малыш подхватил воспаление легких.
Утрата в биографии Твардовского была невосполнима, Александр Трифонович не находил себе места. Казалось, он немного отвлекся лишь 22 июня 1941 года, когда услышал от дочки Вали: «Папа, война началась!» На следующий же день устремился в Киев, куда его командировали в качестве военного корреспондента. События Твардовский предпочитал освещать не со стороны, а залезая в самую гущу, где пылал огонь, разрывались снаряды. Все ждал - когда же ранят и его, и физическая боль вытеснит душевную?..
С войны Александр Трифонович вернулся невредим и не с пустыми руками. Рядом с ним незримо присутствовал его друг и герой Василий Теркин. Этого солдата он вместе с товарищами придумал еще в 1939 году, когда шла советско-финская война. Нужно было подбодрить своих, вот и начали корреспонденты вести юмористическую рубрику в журнале. В годы Великой Отечественной Теркин стал настоящим талисманом для солдат. «Ну, хоть так могу внести я свой вклад в эту войну», - думал про себя Александр Трифонович.
Но война закончилась, а с ней и Теркин. Вот только Твардовский расставаться с ним не хотел и решил отправить его... на тот свет.
Александр Твардовский - друг мой, Никита Хрущев
Осенью 1961 года поэт получил бандероль от рязанского учителя Александра Солженицына. Внутри была рукопись, на первой странице заголовок «Один день одного зека». Звучит неоднозначно, но прочесть стоит... Утром Твардовский проснулся другим человеком.
Товарищи отговаривали Александра печатать рассказ в журнале «Новый мир», редактором которого он был. Припоминали недавнее увольнение из-за попытки опубликовать политико-сатирическую поэму «Теркин на том свете». Но Твардовский все уже для себя решил: «Зачем мне журнал, если я не напечатаю в нем это?»
В тот момент Александру Трифоновичу было на кого опереться. Его негласным защитником являлся сам Никита. Хрущев. Генсек с радостью пропустил и Солженицына, и Твардовского с его новым Теркиным.
Зато пришедшему к власти Брежневу «выскочка» Твардовский категорически не нравился. Журнал «Новый мир», считавшийся в то время передовым, был для Леонида Ильича бельмом на глазу. Издание травили нещадно. Страдала и редакция - в один прекрасный день уволили сразу четверых сотрудников, близких друзей Твардовского. На их место поставили противников поэта. Александр Трифонович работать с ними не смог и написал заявление об уходе.
Многие люди, близко знавшие Александра Твардовского, отмечали в его биографии необычайную жажду справедливости. Искренне веря в коммунистическую идею, он часто выступал против линии партии. Например, осуждал ввод войск в Чехословакию и отказался подписать письмо в поддержку этих действии. Немного позже заступился за опального ученого Жореса Медведева, которого сначала уволили, а затем отправили в психиатрическую больницу. Твардовский лично поехал спасать Медведева. На все предупреждения - «У тебя на носу юбилей - 60 лет. Тебе же не дадут Героя Соцтруда!», - отвечал: «В первый раз слышу, что Героя у нас дают за трусость».
Александр Твардовский - долгожданный покой
В Кунцевскую больницу пациента привезли вовремя. Еще немного, и спасти его уже не удалось бы. Диагноз неутешительный: инсульт, частичный паралич. «Переволновался, наверное», - подумал врач. Так оно и было. Как ни просила супруга Александра Трифоновича не переживать, как ни уговаривала его подумать о себе - все напрасно. Позже врачи сообщили: у поэта запущенный рак легких, давший метастазы, и осталось ему недолго. Так и вышло. Александр Твардовский умер 18 декабря 1971 года в дачном поселке Красная Пахра Московской области и был похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.
БИОГРАФИЯ
Родился
21 июня 1910 года на хуторе Загорье
Починковского района в крестьянской семье.
Выдающийся русский поэт
XX
века,
пятикратный
лауреат Государственных премий.
Участник Великой Отечественной войны. Редактор «Нового мира»
(1950-54 гг., 1958-70 гг.) - лучшего послевоенного
литературно-художественного и общественно-политического журнала,
определявшего лицо подлинной реалистической литературы,
советский
общественный деятель.
До 1936 г. жил и творил на Смоленщине. Печатался в газетах «Юный
товарищ», «Смоленская деревня», «Рабочий путь», «Большевистский
молодняк», в журнале «Наступление». Был ответственным секретарем
журнала «Западная область». Опубликовал 260 произведений в стихах и
прозе, в т.ч. 3 поэмы.
В 1928 году А.Т. Твардовский переезжает в Смоленск, где он живет,
учится в педагогическом институте. Много ездит по стране. В то же
время проходит хорошую школу поэтического мастерства у М.В.
Исаковского, принимает активное участие в общественной и
литературой жизни Смоленщины. Впечатления и наблюдения, почерпнутые
из многочисленных поездок по родному краю, легли в основу его поэм
"Путь к социализму", "Вступление", "Страна Муравия", многих
стихотворений, посвященных коллективизации сельского хозяйства.
Широкое признание принесла А.Т. Твардовскому поэма "Страна Муравия" (1936), отмеченная в 1941 году Государственной премией
СССР.
Состоял в Ассоциации писателей до марта 1931 г. Исключен за
«неправильное освещение классовых отношений» в произведениях и в
связи с раскулачиванием и высылкой из Загорья семьи.
В 1936 году А.Т. Твардовский переехал в Москву. В 1939 году окончил
Московский институт истории, философии и литературы (МИФЛИ).
Участвовал в советско-финляндской войне 1939-40 г. В годы Великой
Отечественной войны он был на фронте, от начала до победоносного ее
завершения находился на переднем крае борьбы с немецко-фашистскими
захватчиками. Награжден орденами Отечественной войны
I
и
II
степени, Красной Звезды, медалями.
Написанная им поэма "Василий Теркин" стала классикой русской поэзии
двадцатого века. Созданный им образ народного героя Василия Теркина
олицетворяет несгибаемый характер советского, русского солдата, его
мужество и стойкость в борьбе с врагами нашей Родины. Ярко
выразившая нравственные идеалы народа книга "Василий Теркин"
получила всенародную известность, переведена на многие языки,
удостоена Государственной премии СССР (1946).
Непосредственный фронтовой опыт, глубокие раздумья об исторических
судьбах народа, сложностях повседневной жизни, реальной
действительности, стремление предельно откровенно, правдиво
осмыслить ""мир большой и трудный" нашли художественное воплощение
в поэме "Дом у дороги" (Государственная премия СССР, 1947), в книге
"Из лирики этих лет. 1959-1967" (Государственная премия СССР. 1971).
Особое место в его творчестве занимает поэма "За далью - даль",
написанная в 1953-66 годах, представляющая страстную, взволнованную
исповедь сына своего века. В ней отражены умонастроения советского
общества в пятидесятых годах, размышления о судьбах простых людей,
о своей собственной биографии, ее трагических страницах
(необоснованные репрессии родителей, родных братьев)
Для всякого художника, в особенности художника слова, писателя,
наличие этой малой, отдельной и личной родины имеет огромное
значение... В творениях подлинных художников - и самых больших и
более скромных по своему значению - мы безошибочно распознаем
приметы их малой родины".
Нежную сыновнюю привязанность к родным местам, к хутору Загорье,
Смоленску, благодарную память о них А.Т.Твардовский пронес через
всю жизнь, выразил в своих стихах, поэмах, прозе, страстной
публицистике, в созданных им поэтических образах.
Без сомнения, Смоленщина была нравственной и эстетической опорой в
творчестве А.Т.Твардовского. Она питала своими животворными соками
огромный талант великого русского поэта, глубоко отразившего в своих
лучших стихах, поэмах, прозе, публицистике сложный, порой
трагический путь народа, которому он служил верой и правдой. Он был
человеком высочайшего нравственного и гражданского облика. Идея
государственности, патриотизма была началом всех начал его помыслов,
истоком эпичности его поэзии.
Будучи одним из основателей ""смоленской поэтической школы",
А.Т.Твардовский постоянно поддерживал тесную связь со своими
земляками-литераторами, активно участвовал в культурной жизни
Смоленска и области. Он был для своих младших братьев по перу не
только высочайшим примером художнической взыскательности, но и
терпеливым наставником, другом, товарищем, который помогал,
поддерживал их чем мог.
Умер Александр Трифонович Твардовский 18 декабря 1971 года в дачном
поселке близ Красной Пахры Московской области. Похоронен на
Новодевичьем кладбище в Москве. На свежую могилу поэта из пакета
была высыпана земля, привезенная с отчего Смоленского края. Юрий
Пашков прочитал стихи, выразившие глубокую скорбь смолян по случаю
кончины великого поэта двадцатого века, знаменитого земляка. В них
были такие строки:
Его земля, где знал он каждый взгорок,
Земля отца и Теркина - бойца,
Она лежит, как памяти просторы,
Которой нет ни края, ни конца
Когда мы, над могильной ямой стоя,
Достали землю, то она была
Тяжелой, потеплевшею, сырою,
Как будто вся слезами изошла
Память А.Т.Твардовского увековечена на его малой родине: в Смоленске
и Починке его именем названы улицы, установлены мемориальные доски.
В областном центре создан мемориальный музей. 2 мая 1995 года в
центре города-героя Смоленска, напротив гостиницы, над которой 25
сентября 1943 года бойцы водрузили красный флаг, был открыт
памятник поэту и воину Александру Твардовскому и Василию Теркину:
знаменитому русскому писателю и его всемирно известному
литературному герою. Союз писателей России учредил литературную
премию им. А.Т.Твардовского "Василий Теркин".
24 мая 1986 года за большие заслуги перед Отечеством, родным краем,
городом на Днепре А.Т. Твардовскому присвоено (посмертно) звание
"Почетный гражданин города-героя Смоленска".
Родился 8 июня (21 н.с.) в деревне Загорье Смоленской губернии в семье кузнеца, человека грамотного и даже начитанного, в чьем доме книга не была редкостью. Первое знакомство с Пушкиным, Гоголем, Лермонтовым, Некрасовым состоялось дома, когда зимними вечерами читались вслух эти книги. Стихи начал писать очень рано. Учился в сельской школе. В четырнадцать лет будущий поэт начал посылать небольшие заметки в смоленские газеты, некоторые из них были напечатаны. Тогда он отважился послать стихи. М. Исаковский, работавший в редакции газеты "Рабочий путь", принял юного поэта, помог ему не только напечататься, но и сформироваться как поэту, оказал влияние своей поэзией.
После окончания сельской школы пришел в Смоленск, но не мог устроиться не только на учебу, но и на работу, потому что у него не было никакой специальности. Пришлось существовать "на грошовый литературный заработок и обивать пороги редакций". Когда в московском журнале "Октябрь" М. Светлов напечатал стихи Твардовского, тот приехал в Москву, но "получилось примерно то же самое, что со Смоленском".
Зимой 1930 опять вернулся в Смоленск, где провел шесть лет. "Именно этим годам я обязан своим поэтическим рождением", - скажет впоследствии Твардовский. В это время он поступил в педагогический институт, но с третьего курса ушел и доучивался уже в Московском институте истории, философии и литературы (МИФЛИ), куда поступил осенью 1936.
Произведения Твардовского печатались в 1931 - 33, но сам он считал, что только с поэмы о коллективизации "Страна Муравия" (1936) он начался как литератор. Поэма имела успех у читателей и критики. Выход этой книги изменил жизнь поэта: он переехал в Москву, в 1939 окончил МИФЛИ, выпустил книгу стихов "Сельская хроника".
В 1939 был призван в ряды Красной Армии и участвовал в освобождении Западной Белоруссии. С началом войны с Финляндией уже в офицерском звании был в должности спецкорреспондента военной газеты. Во время Отечественной войны создал поэму "Василий Теркин" (1941 - 45) - яркое воплощение русского характера и общенародного патриотического чувства. По признанию Твардовского, "Теркин" был...моей лирикой, моей публицистикой, песней и поучением, анекдотом и присказкой, разговором по душам и репликой к случаю".
Почти одновременно с "Теркиным" и стихами "Фронтовой хроники" начал законченную уже после войны поэму "Дом у дороги" (1946).
В 1950 - 60 была написана поэма "За далью - даль".
Наряду со стихами Твардовский всегда писал прозу. В 1947 опубликовал книгу о минувшей войне под общим заглавием "Родина и чужбина".
Проявил себя и как глубокий, проницательный критик: книги "Статьи и заметки о литературе" (1961), "Поэзия Михаила Исаковского" (1969), статьи о творчестве С.Маршака, И.Бунина (1965).
Многие годы Твардовский был главным редактором журнала "Новый мир", мужественно отстаивая право на публикацию каждого талантливого произведения, попадавшего в редакцию. Его помощь и поддержка сказались в творческих биографиях таких писателей, как Ф. Абрамов, В. Быков, Ч. Айтматов, С. Залыгин, Г. Троепольский, Б. Можаев, А. Солженицын и др.
Краткая биография Александра Твардовского
Александр Трифонович Твардовский – советский писатель и поэт, лауреат многих премий, главный редактор журнала «Новый мир». Твардовский родился 8 (21) июня 1910 года в Смоленской губернии на хуторе Загорье. У семьи писателя, хоть и крестьянской, всегда было много книг. Поэтому Александр довольно рано к ним пристрастился и начал писать стихи. В 14 лет он уже оставлял свои заметки в газетах. Его работы понравились М. В. Исаковскому, который стал хорошим другом и наставником юного поэта.
В 1931 году появилась в печати его первая поэма под названием «Путь к социализму». К тому моменту вся семья писателя была раскулачена, а родной хутор сожжен. Несмотря на это, он поддерживал коллективизацию и идеи Сталина. С 1938 года он стал членом ВКП(б). Через год он был призван в ряды Красной Армии, а также участвовал в Финской войне в качестве военного корреспондента. В годы Великой отечественной войны вышла в свет самая известная поэма писателя – «Василий Тёркин». Эта поэма стала воплощением русского характера и общенародного патриотизма.
В 1946 году Твардовский закончил работу над поэмой «Дом у дороги». В 1960-е годы писатель написал поэму «По праву памяти», где рассказывал всю правду о жизни своего отца и о последствиях коллективизации. Это стихотворение до 1987 года было запрещено к публикации цензурой. Наряду со стихами, писатель увлекался и прозой. Так, в 1947 году вышла в свет его книга о минувшей войне «Родина и чужбина». В 1960-е годы поэт проявлял себя как профессиональный критик и написал статьи о творчестве С. Маршака, М. Исаковского, И. Бунина.
На протяжении многих лет Твардовский являлся главным редактором журнала «Новый мир». Он смело отстаивал права талантливых писателей и их произведений. В его помощью к печати были допущены работы таких писателей, как Айтматов, Солженицын, Абрамов и другие. В 1970 году писателя вынудили покинуть пост редактора. Вместе с ним ушла большая часть коллектива. А. Т. Твардовский скончался 18 декабря 1971 года от рака лёгких. Поэта похоронили на Новодевичьем кладбище.
Скачивание сейчас начнётся... Не забудьте поделиться материалом в социальных сетях с Вашими коллегами