Проект коты эрмитажа. Кошки эрмитажа. Коты в музеях других стран

Коты Эрмитажа с момента основания музея исправно несут свою службу и охраняют культурное наследие России от грызунов.
Сегодня в Эрмитаже служат десятки котов. Каждый из них имеет паспорт с фотографией и считается высококвалифицированным специалистом по очистке музейных подвалов от грызунов.

История «государственной службы» котов начинается с 18 века. По одной из легенд сам Петр I привёз огромного кота из Голландии и поселил его в старом Зимнем дворце. Императрица Елизавета Петровна, страдающая от полчищ крыс и мышей, издала «Указ о высылке ко двору котов», согласно которому, ко двору велено было доставить самых крупных и шустрых котов, для несения животными службы по защите дворца от грызунов. Появился отряд, состоящий из полутора десятков отборных крысоловов, присланных ко двору из Казани в качестве подарка от казанского хана.
Коты прижились, и при Екатерине Великой, основавшей Эрмитаж, освоили территорию нового дворца. При ней кошки делились на надворных и комнатных, причем среди последних преобладали русские голубые. И все же Екатерина отдавала предпочтение собакам, а в XIX столетии собаки вообще вытеснили котов, и охотники за мышами спустились в подвалы.

В XX веке коты по-прежнему служили дворцу, к тому времени ставшему музеем, но вряд ли кто-то из них выжил в годы блокады... В военное время в городе, буквально зараженном грызунами, котенок на черном рынке стоил безумно дорого - полторы буханки хлеба. Справиться с крысами без мурок и васек было невозможно, поэтому после войны в Ленинград пришли два вагона с кошками. Возможно, именно из тех котов в Эрмитаже сформировался новый, послевоенный отряд.
В 1960-х пришел черед другой крайности - кошек стало слишком много. Люди, которые не хотели или не могли держать их у себя дома, подбрасывали бывших любимцев в музей. Причем расселялись домашние коты отнюдь не по подвалам, а по залам и коридорам. «Эрмики», как их называют сотрудники музея, стали так наглеть, что их нужно было прогонять даже с императорского трона. Некая Муська испортила директору музея очень важный документ. Тогда поступило распоряжение избавить музей от кошек, которое было выполнено. Однако через несколько лет, когда в хранилищах снова появились крысы, хвостатых решили срочно вернуть на помощь музею в борьбе за культурные ценности.

Котам нового призыва пришлось схлестнуться с грызунами по полной программе. И была битва титанов. О ней сотрудники со стажем до сих пор рассказывают легенды. Например, был такой титан - Васька-Юрист. Вторую половину прозвища он получил за то, что одно время любил захаживать в кабинет юрисконсультов. Но это было уже в те времена, когда ловить этому коту в подвалах Эрмитажа стало нечего, и Юриста начал терзать творческий кризис. Он долго не мог найти себе применения и наконец его отыскал.
- Местом своей службы Васька выбрал главный подъезд, - вспоминает Мария Халтунен. - Он стал самым настоящим котом-швейцаром. Каждое утро, минут за двадцать до открытия, наш Юрист приходил «на работу» и громко возмущался, что двери до сих пор заперты. Когда же людей начинали пускать, он ложился на ступеньки и требовал от посетителей внимания. С каждым находил общий язык. Особенно любил детей, иностранцев и уборщиц. Со шваброй играл до глубокой старости.

Нынешнему кошачьему поколению активной крысоловлей заниматься не обязательно. Достаточно просто сохранять эффект присутствия: жрать, спать, пахнуть, мяукать. Коты-шестидесятники раз и навсегда объяснили питерским крысам, кто в подвалах Эрмитажа хозяин.
С тех пор о котах и кошках Эрмитажа заботятся. Кошек кормят, лечат, но главное - уважают за добросовестный труд и помощь. А несколько лет назад в музее даже был создан специальный Фонд друзей котов Эрмитажа. Этот фонд собирает средства на разные кошачьи нужды, организует всяческие акции и выставки.

Как повелось и царских времен, так и сейчас в кошачьем сообществе выделяется четкая иерархия. Среди кошек есть аристократы, середняки и низшая каста. Музейные кошки делятся на четыре отряда. Каждая группа занимает определенную территорию. Элита пребывает на втором этаже у хозяйственного отдела. А больше всего кошек живет в Большом Кошачьем Подвале, куда ежедневно приходят 3 сотрудницы музея, ухаживающие за музейными котами.
Мало кто даже из петербуржцев знает, что «кухонный двор» - это название одного из двориков Эрмитажа, а «большой кошачий подвал» - место дислокации самого большого отряда музейных кошек.
Этих названий нет в туристических справочниках, сюда не заглядывают экскурсии.
Подвалы Эрмитажа - это место, где проходят коммуникации, инженерные сети и обитают коты, охраняющие музей от крыс и мышей. Здесь сухо, тепло и светло. Все двери оборудованы специальными дверками в нижней части - чтобы кошки могли попасть домой в любое время суток.

Мохнатые стражи ведут себя свободно, людей не боятся, а некоторые охотно дают себя погладить и даже идут на руки. А вот двери музейных залов для кошек закрыты - их туда не пускают и тщательно следят за тем, чтобы усатые и полосатые (кстати, это наиболее распространенная масть среди котов Эрмитажа) не проникали на верхние этажи.
Журналистам часто рассказывают случай, который уже стал хрестоматийным, о кошке по кличке Вандейка. Она, в отличие от большинства эрмиков, пришла в музей сама, причем очень необычным способом. Стены Зимнего дворца пронизывают воздуховоды, их выходы в залы прикрыты медными дверцами. Однажды ночью героев полотен Рембрандта напряг истошный крик… ниоткуда. Спустя несколько часов крик переместился к Теребеневской лестнице и затем «застрял» в зале Ван Дейка. Здесь источник шума провел почти неделю, лишь изредка высовывая свою морду из-за медной дверцы. Наконец кошка материализовалась на паркете, заставив смотрительниц метаться по всему залу, и лишь спустя часа полтора позволила себя поймать. Потом инженеры подсчитали, что в общей сложности животное преодолело по лабиринтам внутренних коммуникаций несколько километров. Сколько крыс при этом пострадало, неизвестно, но за свою дальнейшую эрмитажную жизнь Вандейка передушила их больше, чем картин ее тезки в экспозиции музея.
От подобных ситуаций в музее пытаются застраховаться. Внезапное исчезновение кошки здесь расценивается не как забавное происшествие, а приравнивается к экстренной ситуации. Устройство всей вентиляционной системы Эрмитажа неизвестно, чертежи были утрачены еще два века назад, поэтому случись кошке погибнуть в лабиринте инженерных сетей, музей пришлось бы закрывать и организовывать поиски трупа животного. Поэтому все трубы, которые выходят в подвал, оснащены мелкой решеткой, закрывающей вход.

Чтобы прокормить эту ораву, работники Эрмитажа вполне легально сдают деньги, на которые закупается сухой корм, каша. У кошек есть мисочки, туалеты и корзинки, где можно поваляться. Поскольку живут они коммунами, индивидуализм в отношении имущества не приветствуется.
Не приветствуется он и во время приема пищи - ссоры и драки, которые возникают из-за куска, люди тут же гасят, потому что дерутся коты на полном серьезе, иногда забивают друг друга насмерть. Внутри отрядов иерархия вряд ли существует, но новеньких не принимают с распростертыми объятиями - некоторые сидят на трубах и отбиваются от старожилов по несколько дней.

И все-таки в том, чтобы быть эрмитажным котом, есть что-то волшебное. Например, если случается принести кота в дежурную ветлечебницу, где ждет очередь, и сказать, что кот музейный, - его сразу же вежливо пропускают вперед, да и врачи с особым вниманием относятся к пациенту.
Летом излюбленными местами отдыха кошек становятся газоны во дворах. Зрелище это умильное, но для котов опасное. Года два назад, когда было особенно жаркое лето, две кошки дозагорались до того, что получили тепловой удар и инсульт. Выходить смогли только одну.
Отдельная песня - статуи во дворах. Металл на солнце прогревается и становится очень привлекательным для животных, которые занимают удобные для себя позиции, наплевав на все условности, - на головах, грудях или выдающихся задах изваяний. Такие прелести домашнему коту вряд ли доступны.

Очень редко, но случается, что обитателей музейных подвалов становится больше, чем требуется для охраны народного достояния. (Контрольная цифра - 60, - тогда всем хватает рабрты и территории.) И тогда сотрудники Эрмитажа проводят специальную акцию - раздают петербуржцам часть своих легендарных котов. Однако стать обладателем эрмитажного кота совсем непросто - сотрудники музея изучают кандидатуры потенциальных хозяев и отдают животных только в надежные руки. Но если вы действительно любите котов и умеете за ними ухаживать, то вполне можете попытать счастья.

«День Эрмитажного кота», входящий в число календарных праздников музея, прошел в петербургском Эрмитаже в прошлую субботу.
- Ранее этот праздник назывался «День мартовского кота в Эрмитаже» и проходил соответственно в марте. В этом году название официально сменили и за ним закрепится дата 21 апреля.
В день праздника в здании Эрмитажа проходят мероприятия, посвященные музейным котам, посетителей пускают в служебные помещения Эрмитажа: на чердак и в подвал. Творческая группа «Митьки» устраивает конкурсы на лучший кошачий образ. С детьми проводят весёлые игры. Начиная с этого года Эрмитаж обзаведется отдельными благотворителями для своих кошек. Компания «Нестле Россия» собирается переиздать посвященную музейным питомцам книгу «Анна и кошки, или Приключение в Эрмитаже» Мари Энн Аллин и Марии Халтунен, а также помочь в подготовке мюзикла по этому произведению, премьера которого состоится в следующем году в Эрмитажном театре.
Кроме того, в виде спонсорской помощи компания обеспечит котов Эрмитажа едой на несколько лет, профинансирует их медицинское обслуживание в ветеринарной клинике, а также выделит средства для постепенного ремонта помещений в подвале Зимнего дворца.

Питер. Дворцовая площадь. Зимний дворец. Возле правого угла, там, где начинается улица Миллионная, за чугунными воротами на мостовой валяются с десяток упитанных котов в ошейниках и ловят туловищами небесный ультрафиолет. На наше жалкое «кис-кис» отвечают взглядом типа «Ты кто такой?». Это очень важные коты. Cамые крутые коты в России. Они охраняют наше культурное достояние. Не коты, а Щелкунчики — благодаря им Зимний дворец вот уже третий век подряд успешно выдерживает осаду гвардейцев Мышиного Короля. Конечно, современные химические вонючки против грызунов справились бы с этой задачей не хуже, но у вонючек нет души, а главное — истории. Коты Эрмитажа уже давно сами стали культурным достоянием. Выгнать их на улицу, с точки зрения сотрудников крупнейшего в России музея, — это такое же варварство, как, например, сбросить с десятого этажа картину Рембрандта

Считается, что история эрмитажных котов начинается с привезённого из Голландии Петром Великим кота, которого поселили в деревянном Зимнем дворце, согласно преданию, кота звали Василием.По другой версии, Василий был взят Петром в 1724 году из дома голландского купца, торговавшего на Вологодчине.Указ императора повелевал «иметь при амбарах котов, для охраны таковых и мышей и крыс устрашения».

С момента поселения в Зимнем дворце коты бессменно выполняют задачи по очистке помещений от грызунов. По заложенной Елизаветой Петровной традиции коты подвергаются стерилизации. Каждый кот имеет собственный паспорт, ветеринарную карточку и официально числится квалифицированным специалистом по очистке музейных подвалов от крыс.

Коты могут свободно передвигаться по территории Эрмитажа, однако вход в музейные залы им воспрещён. Сама сеть подвалов (почти двадцать километров), где живут и охотятся коты, называется «большой кошачий подвал». Для котов созданы комфортные условия проживания — в подвалах всегда сухо и тепло, все помещения оборудованы маленькими проходами, открывающими им свободу передвижения. Все трубы, выходящие в подвал, закрыты решётками для предотвращения проникновения туда котов — неизвестно, как устроена вентиляционная система Эрмитажа, поскольку чертежи не сохранились. Летом коты проводят больше времени снаружи, на газонах, во дворах.

У каждого кота есть своя собственная мисочка, лоток и корзинка для сна. Всем сделаны прививки, осуществляется регулярное ветеринарное наблюдение. Однако не все коты доживают до старости, многие гибнут под колёсами машин — особенно часто это происходит, когда в Эрмитаже идёт ремонт, поэтому на дворовой территории установлены специальные знаки «Осторожно, кошки!»

Коты обитали в Эрмитаже в период войны с Наполеоном и после революции, при советской власти, но во время блокады Ленинграда погибли, и Зимний буквально кишел крысами.В 1941 году произведения искусства были эвакуированы на Урал в Свердловск, а в музейных подвалах оборудовали 12 бомбоубежищ.После войны в Ленинград было привезено пять тысяч котов, часть которых попала в Эрмитаж. Вскоре крысы исчезли.

В 1960-х годах котов образовалось слишком много, они расширили места обитания, выйдя из подвалов в коридоры и залы музея. Тогда котов решили отправить в отставку. Однако химические средства защиты от крыс себя не оправдали, и вскоре коты были возвращены на место службы.

год 250-летия Эрмитажа директор музея Михаил Пиотровский сообщил об установленном им лимите в 50 котов, «излишки» музей отдаёт в хорошие руки. Пополняются ряды в основном беспородными животными. Чтобы контролировать количество котов, их регулярно пристраивают на акциях «Хочу домой!» (лофт-проект «Этажи») и в «Республике кошек» (котокафе, в котором обитает два десятка эрмитажных котов, своеобразная альтернатива приюту).

Перед передачей кота с потенциальным владельцем проводится беседа, записываются координаты и паспортные данные последнего. Приоритет отдаётся семейным парам, в коммунальные и съёмные квартиры котов отдавать не готовы. Новый хозяин получает сертификат «Владелец Эрмитажного кота», дающий возможность пожизненного бесплатного посещения выставочных залов.

При музее существует Клуб друзей котов Эрмитажа.Главным хранителем эрмитажных котов является Татьяна Данилова. Изучает историю и является пресс-секретарём помощник директора Мария Халтунен.Лечащий доктор — ветеринар Анна Кондратьева, ею создано также кошачье кафе «Республика кошек», которое находится неподалёку от Эрмитажа, на улице Якубовича, 10. По определению Кондратьевой,

…в Эрмитажных котах самое главное — это душа, своя особенная душа Петербурга… Это не порода, а особый род — Эрмитажные коты

В Музее кошки во Всеволожске, где проживает несколько эрмитажных котов, представлена историческая экспозиция, посвящённая кошкам на Руси, в том числе и котам Эрмитажа

Варенька

Государственным Эрмитажем ежегодно весной проводится мероприятие «День эрмитажного кота» (до 2012 года праздник назывался «День Мартовского кота в Эрмитаже»).С 2011 года праздник включён в официальный календарь праздничных и памятных дат музея.Помимо чествования котов, праздник имеет цель приобщения детей к искусству. Обычно праздник проводится в апреле или начале мая

В этот день всех котов выпускают на публику, чтобы посетители могли на них посмотреть, открываются для посещения подвалы и чердаки, где обитают коты. В ходе праздника устраиваются связанные с котами выставки, игры, викторины и конкурсы для детей и взрослых, представляются хранящиеся в Эрмитаже картины известных мастеров с изображениями котов и работы современных художников.

С котами связана сказочная легенда, согласно которой за ними ухаживают сказочные человечки — эрмиты и эрмитессы — они живут в музеях и старых домах, а по ночам играют с кошками, ведут их учёт и вяжут из их шерсти «волшебные шарфы».Сотрудники музея называют котов «эрмики»

Впервые праздник был устроен в 1998 году, с 2005-го проводится регулярно

Сокращение штатов

Однажды Техас пошел войной на Вермонта. Техас в ту пору был очень сильным, а Вермонт только оправился от болезни. Зато у Вермонта был характер, а Техас, как и любой крупный агрессор, имел склонность переоценивать свои силы. В итоге Вермонт прогрыз Техасу ухо и с позором выгнал его со второго этажа.

— На кошачьи клички нашей фантазии уже не хватает, — признается помощник директора Эрмитажа Мария Халтунен. — Сейчас их у нас больше шестидесяти голов, да еще идет постоянная ротация. Когда иссякли всевозможные Васьки-Мурки, мы взялись за великих художников, страны мира, античных богов, потом пошли в ход американские штаты. Сейчас мы уже добрались до штатов индийских.

Странное дело, но индийские территории почти не конфликтуют с американскими, предпочитая драть морды своим. Например, худой Бихар страшно невзлюбил жирного Гоа. Такую личную неприязнь к нему испытывает, что даже кушать не может. Дело в том, что Гоа оказался единственным котом, который оказал Бихару сопротивление. Раньше эта дымчатая сволочь жила от крови до крови и считала, что другой жизни просто не бывает: если Бихар хотя бы раз в день кого-нибудь не избивал, он плохо себя чувствовал и на нервной почве мог и заболеть. Он даже не стал пробиваться наверх, в клуб элитных котов, хотя мог бы.

А все потому, что среди випов особо не побоксируешь, а здесь, в Кухонном дворе, где обитает низшая каста, можно отвести душу на всю катушку. И тут вдруг появляется этот Гоа. Его подбросили в полудохлом виде — думали, не выживет. Ничего, отъелся, оклемался и стал проявлять характер. Очень ленивый кот, большую часть времени жрет, спит и ни на что не обращает внимания. Но если кто-то имеет претензии лично к нему, Гоа преображается в считаные секунды. С тех пор как Бихар узнал, что такое «больно», мир для него перевернулся, а на морде теперь изображено глубокое раздумье.

Есть коты и в Британском музее. Англичане, как и петербуржцы, любят хранить традиции. Т Но постоянно возникают проблемы с их поголовьем: добрые люди все время подкидывают нам новых котят, особенно после публикаций в СМИ. И дело даже не в том, что нам их трудно прокормить. Просто для того, чтобы эти животные исполняли свою функцию и при этом мирно делили дворы и подвалы Эрмитажа, достаточно шестидесяти голов. Как только их становится больше, они начинают друг с другом воевать.

Красотка

Жрать, спать, пахнуть, мяукать...

«Сыскать в Казани самых лучших и больших котов, удобных к ловлению мышей, прислать в С.-Петер-бург ко двору Ея Императорского Величества с таким человеком, который бы мог за ними ходить и кормить, и отправить их, дав под них подводы и на корм сколько надлежит немедленно. И ежели кто имеет у себя таковых кладеных котов, оных бы объявили для скорейшего отправления в губернскую канцелярию».

Под этим документом стоит подпись императрицы Елизаветы Петровны. Называется этот уникальный пример законо-творчества «Указ о высылке ко двору котов». 1745 год.

Вдогонку — несколько пояснений. «Кладеный» значит кастрированный. Почему из Казани? Точного ответа на этот вопрос историки не знают. Есть версия, что о мышефобии дочери Петра Первого узнал наместник Казанского ханства и решил выслужиться. Но это только версия.

В ту пору императрица жила в небольшом дворце на углу Невского и Большой Морской улицы, поэтому котов потребовалось немного. Когда Екатерина Вторая поселилась в Зимнем, елизаветинским котам нашли подкрепление и переселили их по новому адресу. Четвероногих приближенных стали именовать «зимнедворскими» и тут же подвергли классовому расслоению. Тех, кто прошел кастинг, перевели в разряд «комнатных», остальных до императорского тела не допустили и обозвали «дворовыми». Комнатные служили живым декором — они хорошо питались, спали в корзинах для переноски дров и порой могли поконкурировать даже с сэром Томасом Андерсоном — любимой левреткой императрицы. Дворовые же обитали во внутренних двориках и подвалах дворца, защищали империю от грызунов и тоже неплохо себя чувствовали.

Революцию эрмитажные животные пережили, а вот блокаду — едва ли. Судя по тому, что в Ленинграде в ту пору развелось огромное количество крыс, всех кошек в городе съели. Известен интересный исторический факт. Сразу после прорыва блокады в город из центральных регионов страны пришли два эшелона с кошками. За ними выстроилась огромная очередь. Многим не хватило, но, надо думать, Эрмитаж снабдили крысоловами в приоритетном порядке.

Спустя пару десятилетий «эрмики» (так называют своих любимцев работники музея) успели так оборзеть, что их приходилось сгонять с царского трона, а некая Муська однажды испортила директору Эрмитажа какой-то очень важный документ. В порыве ярости он распорядился изгнать хвостатых к чертовой матери. Но уже через несколько лет, почувствовав существенную разницу между кошками и крысами, эрмитажное руководство было вынуждено снова рекрутировать кошачье поголовье на борьбу за культурное наследие.

Это было в шестидесятые годы. Котам нового призыва пришлось схлестнуться с грызунами по полной программе. И была битва титанов. О ней сотрудники со стажем до сих пор рассказывают легенды. Например, был такой титан — Васька-Юрист. Вторую половину прозвища он получил за то, что одно время любил захаживать в кабинет юрисконсультов. Но это было уже в те времена, когда ловить этому коту в подвалах Эрмитажа стало нечего, и Юриста начал терзать творческий кризис. Он долго не мог найти себе применения и наконец его отыскал.

— Местом своей службы Васька выбрал главный подъезд, — вспоминает Мария Халтунен. — Он стал самым настоящим котом-швейцаром. Каждое утро, минут за двадцать до открытия, наш Юрист приходил «на работу» и громко возмущался, что двери до сих пор заперты. Когда же людей начинали пускать, он ложился на ступеньки и требовал от посетителей внимания. С каждым находил общий язык. Особенно любил детей, иностранцев и уборщиц. Со шваброй играл до глубокой старости.

Выставка раздача животных

Еще одна ходячая легенда — это кошка по кличке Вандейка. Она, в отличие от большинства эрмиков, пришла в музей сама, причем очень необычным способом. Стены Зимнего дворца пронизывают воздуховоды, их выходы в залы прикрыты медными дверцами. Однажды ночью героев полотен Рембрандта напряг истошный крик… ниоткуда. Спустя несколько часов крик переместился к Теребеневской лестнице и затем «застрял» в зале Ван Дейка.

Здесь источник шума провел почти неделю, лишь изредка высовывая свою морду из-за медной дверцы. Наконец кошка материализовалась на паркете, заставив смотрительниц метаться по всему залу, и лишь спустя часа полтора позволила себя поймать. Потом инженеры подсчитали, что в общей сложности животное преодолело по лабиринтам внутренних коммуникаций несколько километров. Сколько крыс при этом пострадало, неизвестно, но за свою дальнейшую эрмитажную жизнь Вандейка передушила их больше, чем картин ее тезки в экспозиции музея. Нынешнему кошачьему поколению активной крысоловлей заниматься не обязательно. Достаточно просто сохранять эффект присутствия: жрать, спать, пахнуть, мяукать. Коты-шестидесятники раз и навсегда объяснили питерским крысам, кто в подвалах Эрмитажа хозяин.

— Время от времени мы все-таки проводим дератизацию, — говорит Мария Халтунен. — Потому что положено. Но практической надобности в этом нет никакой. Количество крысиных трупов после этих мероприятий можно пересчитать по пальцам одной руки.

А теперь немного горькой правды. Все разговоры насчет особой эрмитажной породы — это, конечно, пиар-фантазии. Откуда этой породе взяться, если на протяжении всей кошачьей истории Зимнего дворца животных здесь безжалостно кастрировали, а пополнение рядов происходило исключительно извне? Сегодня из всего здешнего кошачьего поголовья только один кот наперекор всему живет какой-никакой половой жизнью. Зовут его Тишка. У него есть специальная тряпочка. Каждую весну он достает ее из потайного места и начинает за ней «ухаживать», а потом попросту «насилует»: ложится на нее, мнет, кусает, царапает, орет как бешеный — и так минут десять. Наконец, обессиленный, переворачивается на спину и несколько часов лежит, приходит в себя. А вы говорите, порода особая. Какая уж тут порода!

Дема и Сема

Noli tangere circulos meos

Заложенное еще царями разделение эрмитажных котов на комнатных и дворовых в редуцированном виде живо до сих пор. Местное кошачье сообщество имеет четкую социальную иерархию. Тут есть своя аристократия, середнячки и чернь. Элита обитает на втором этаже, рядом с хозяйственным отделом. Они облюбовали место, где лестница упирается в стену, образуя небольшой бельэтаж. Вообще-то кошкам в Эрмитаже строго-настрого запрещено подниматься выше подвала, но тут пришлось сделать исключение.

— Мы их гоняли отсюда несколько лет — и драной тряпкой, и обыкновенной, — говорит усатый сотрудник отдела без-опасности Дмитрий Филатов. — Все бесполезно. Чего они тут нашли, не понимаю. Пришлось смириться. А что делать?

«Noli tangere circulos meos» написано на потолке неподалеку от кошачьей ВИП-ложи. В переводе с латыни это означает: «Не тронь мои круги». В смысле — не лезь не в свое дело. Вообще-то это намалевал какой-то студент, но когда видишь рядом надменные кошачьи морды, то такая версия кажется почти невероятной. Просто так прийти и сказать: «Здрасьте, коллеги, я тут поживу» — этот номер здесь не пройдет. Свое право на обитание среди избранных надо доказать. Количество койко-мест ограниченно, поэтому состав элиты постоянно меняется. Сейчас рядом с хозотделом проживают четыре кота и всего одна кошка. Зовут Ника. Это такая дрянь, что, пока она жива, половое соотношение в бельэтаже не изменится ни на йоту.

На рабочем столе помощника директора Эрмитажа Марии Халтунен всегда стоит блюдечко для пожертоваваний для четвероногих сотрудников

— Стерва, чего уж тут говорить, просто жуть какая стерва! — жалуется сотрудница службы безопасности Галина Лукимова. — Попробуйте ее погладить — она будет мурлыкать, ластиться, а потом как хватит зубами за палец — к врачу побежите. И еще все время пытается прорваться в музейные залы. Но душа у нее тонкая, я-то это точно знаю. Она хочет иметь хозяина, по ней это видно. Но ее привязанность надо заслужить. Ника ищет серьезных отношений, дешевым поглаживанием ее не купишь. Очень гордая кошка. Иногда мне кажется, что ее хозяин еще не родился.

Фигаро. Этого кота назвали так за феноменальную неуловимость. Он везде и нигде. Это типичный Маккавити из рок-оперы Эндрю Ллойда Вебера «Кошки». «Маккавити — волшебный кот у нас его зовут, / Незримолапый, потому что он великий плут. / В тупик он ставит Скотленд-Ярд, любой патруль, пикет. / Где был он миг тому назад, его и духу нет». Однако с тех пор, как Фигаро прописался в ВИП-ложе, его поведение изменилось кардинально. Теперь он все время на виду: ест, спит и постоянно о чем-то думает. Впору кличку менять. Как, например, другому коту — Бен Ладену.

— Когда он у нас появился, мы его назвали Персик, по цвету шерсти, — продолжает кошачий эпос Галина Лукимова. — Но как только он подрос, выяснилось, что мирную кличку этот кот никак не заслуживает. Бихар по сравнению с ним — это просто Махатма Ганди. Эту дрянь «вискасом» не корми — дай только спуститься в подвалы и устроить там Вальпургиеву ночь. Тамошние коты, как только его видят, тут же забиваются под плинтус. Самый настоящий террорист.

Кто тут еще? Ах, да — Портос. Маниакально ласковый кот огромных размеров. Он хотя и прописан в козырном месте, но, как только устанавливается хорошая погода, целыми днями торчит в Шуваловском проезде, возле ворот, смотрящих на Неву. Если вы проявили слабость и решили Портоса погладить, значит, будете ласкать это чудовище до потери пульса. Надо думать, что и в элитарные круги он пробился благодаря своему обаянию и дипломатическим способностям.

Пятого обитателя престижной галерки зовут Батон. Совершенно тупой, ни на что не способный и страшно ленивый кусок мяса белого цвета. Почему другие вельможные коты его до сих пор отсюда не выперли, непонятно. Наверное, просто сдвинуть с места не могут.

Унитазы начинают и проигрывают

Середнячки — это обитатели подвалов, прилегающих к Большому двору Старого Эрмитажа. В нем стоит мускулистая статуя лучника, возможно, поэтому подавляющее большинство местных четвероногих — женского пола. «Мадонна, Сашка, Катька, Гюльчатай…» — охранник, который нас сопровож-дает, перечисляет местных жителей секунд тридцать.

— Пока сюда удалось пробиться только одному мужику. Это Рубик. Вон тот, рыжий подлец. Зато теперь он тут всех построил. Единственное спасение для кошек — забраться на лучника: в альпинизме Рубик слабоват.

На внутренних дорогах Эрмитажа машины ездят по кошачьим законам

Еще одно прибежище «среднего класса» — это укромный тупиковый дворик под названием Собачий. До революции тут держали императорских собак, но теперь об этом напоминает только надпись перед входом в корпус. Сегодняшние местные обитатели — это два кота, Пуша и Васька, которые никого из своих сюда не пускают, и… три унитаза.

Унитаз-фонтанчик, унитаз-клубма и унитаз с телевизором. Нет, это не клички животных, это реальные унитазы. Дело в том, что недавно в Эрмитаже появился новый сантехник, который очень любит свою работу. Выбрасывать отслужившую технику у него рука не поднимается — вот он и креативничает. А вот на Пушу с Васькой рука у него одно время очень даже поднималась, но те пожаловались Галине Лукимовой, и она доходчиво объяснила сантехнику, что будет с его унитазами, если он не научится любить животных.

«Охранник Котов» — гласит бейджик на груди нашего сопровождающего. Если ориентироваться на нормы русского языка, то ударение надо ставить на первом слоге, но если опираться на установки начальства, то можно и на втором.

— Кошки у нас существа привилегированные, — признается коллега Котова с человеческой фамилией Филатов. — В учреждении действует негласный приказ: кто обидит киску, тому будет большой-пребольшой выговор, а если не поможет — вплоть до увольнения. Вон, видите, какие кренделя машина начальника транспортного цеха выделывает? Плющенко отдыхает.

Действительно, по Черному проезду, активно маневрируя, на предельно низкой скорости движется транспортное средство. Водитель не просто любит животных — он выполняет требование дорожного знака «Осторожно, кошки!», которого нет в ПДД нигде в мире, кроме территории Зимнего. Наглые усатые твари, похоже, эту фишку давно просекли: на пути автомобиля они лежат неотвратимо, как колдобины, и с нирваническим спокойствием плюют не только на начальника транспортного цеха, но и на собственную безопасность. А зря. Автомобили — единственное, чего им действительно стоит бояться.

Нечеловеческая выставка

— Галя, мы тебе там пакетик положили, забери, — этой фразы Галина Лукимова боится больше всего на свете. Она означает, что сегодня опять какой-то заезжий автомобиль кого-то задавил.

— Ненавижу мусоровозы! — голос у Галины Геннадьевны дрожит. — Ведь видят знак и все равно носятся как сумасшедшие. Сегодня вот Алешка погиб. Хороший котик, молодой, серенький — я его только-только вылечила. Он у нас родился: кошку беременную подкинули — она и родила прямо вот на этом коврике.

Сотрудник службы безопасности Лукимова — это самый близкий эрмикам человек. Она для них и кормилица, и целитель, и императрица. Общественную нагрузку жена художника несет уже семь лет — не за страх, а за любовь. Рабочее место ее — в подвале Кухонного двора. Здесь плотность кошачьего населения максимальная, поскольку под защиту Галины Геннадьевны стекаются самые слабые и беззащитные особи.

— Я их всех люблю, — говорит Лукимова. — И чем зверю хуже, тем сильнее. Вот слышите, Толик мяучит? Он на карантине, я его вам даже показывать не буду — в очень тяжелом состоянии. А вот Лемурчик… Когда этот кот у нас появился, у него глазки болели: они почему-то были огромные, как у лемура. Ничего, вылечила. А вот Пуська — она инсульт перенесла, но, слава богу, поправилась. Я их лечу всех по-разно-му: одних лекарствами, других наложением рук. Серьезно! Уже четырех кошек с того света вернула без единой таблетки. Еще немного потренируюсь — и за людей возьмусь.

— А чего это вон тот рыжий мне язык показывает?

— Его зовут Ренни. Как средство от изжоги. Этого кота нам подкинули в коробке из аптеки. У него нижних зубов нет, поэтому язык все время выпадает — у кошек это обычное явление. Очень ласковый котик, страшно тоскует, хочет обрести хозяина. Вот только позовите его — так к вам прилипнет, что не отдерешь.

Позвал. Прилип.

— У нас недавно в кошачьем коридоре выставка проходила, так он там дневал и ночевал. Так ему картины понравились — жуть просто.

— Что за выставка?

— «О котах и для котов» называется. Питерские художники решили, что это несправедливо: животные охраняют великое искусство, а сами этого искусства не видят. Ну и организовали для них в подвале выставку. Людей, конечно, тоже пускали, но в порядке исключения. И вы знаете, кошки — они как люди. Кто-то прошелся вдоль картин, посмотрел — и побежал по своим делам. А некоторые часами полотна разглядывали. Взять, к примеру, того же Ренни. Большой ценитель. Особенно ему вот эта штука нравится.

Галина Геннадьевна кивнула на репродукцию картины «Танец» Анри Матисса, которая висит у нее на стене, и я только сейчас заметил, что на ней танцуют не люди, а упитанные овальные коты. С такой же страстью и самозабвением. Парят в воздухе, взявшись за передние лапы, растопырив задние и дирижируя хвостами в такт какой-то неуловимой музыке. Наверное, Ренни ее слышит. И хочет присоединиться. У него получится.

http://hermitagecats.ru/

url]http://www.rusrep.ru/2008/36/koty_ermitazha/

Значение кошачьей службы в Эрмитаже невозможно переоценить.
"Коты стали очень важной частью нашей эрмитажной жизни и одной из наших значительных эрмитажных легенд" М. Б. Пиотровский, директор Эрмитажа.

История эрмитажных котов отсчитывается с привезённого из Голландии Петром Великим кота, которого поселили в деревянном Зимнем дворце.

В XVIII веке в старом Зимнем дворце сильно расплодились крысы и портили здание, прогрызая дырки в стенах. По наиболее популярной версии императрица Елизавета Петровна после посещения Казани заметила, что там нет грызунов из-за большого количества котов. В 1745 году она издаёт «Указ о высылке ко двору котов», который звучит так:

«Сыскать в Казани самых лучших и больших котов, удобных к ловле мышей… И ежели кто имеет у себя таковых кладеных котов, оных объявить для скорейшего отправления в губернскую канцелярию»
(Слово «кладеный» означает «кастрированный»; кошек и котов на службе музея стерилизуют и по сей день).

Указ был немедленно выполнен, коты сделали своё дело, и практически все крысы во дворце исчезли. После возведения Зимнего дворца котов запустили в новое здание, где они быстро прижились.

Основательница Эрмитажа, императрица Екатерина II кошек не любила, но оставила их во Дворце и придала котам статус «охранников картинных галерей» и разделила котов на 2 класса - надворных и комнатных. Среди последних преобладали русские голубые.

Коты в Эрмитаже существовали долгое время, в период войны с Наполеоном и после революции, при советской власти, но во время блокады Ленинграда почти все кошки умерли (это был единственный период, когда Эрмитаж остался без котов-крысоловов), и дворец буквально кишел крысами. После войны в Ленинград было привезено два вагона с кошками, часть которых попала в Эрмитаж. В 1960-е годы появилась новая проблема: во дворце стало слишком много котов, поскольку некоторые жители города, желающие избавиться от своих питомцев, подбрасывали их к Эрмитажу. Сотрудники однажды отловили большинство котов и вывезли их на специальном транспорте. Однако вскоре после этого крысы снова развелись в хранилищах. С тех пор сотрудники больше не избавлялись такими методами от лишних кошек. В Музее кошки во Всеволожске представлена экспозиция, посвящённая кошкам на Руси и, в том числе, котам Эрмитажа.

Наше время

С момента поселения в Зимнем дворце коты бессменно выполняют задачи по очистке помещений от грызунов. Каждый кот имеет собственный паспорт, ветеринарную карточку и является формально высококвалифицированным специалистом по очистке музейных подвалов от крыс.

Сегодня около семидесяти котов обитают в Эрмитаже и охотятся на мышей и крыс. Для них созданы комфортные условия проживания, так, например, в подвалах, где они живут, всегда сухо и тепло, также все помещения оборудованы маленькими проходами, чтобы сделать свободным передвижение кошек. Сама сеть подвалов (почти два десятка километров), где передвигаются и охотятся коты, называется «большой кошачий подвал». Сотрудники Эрмитажа регулярно закупают сухой корм для котов.

Сотрудники музея называют котов «эрмики».

У каждого кота есть своя собственная мисочка, лоток и корзинка для сна. Но далеко не все коты доживают до старости, многие из них гибнут под колёсами машин, особенно часто это происходит, когда в Эрмитаже идёт ремонт, поэтому во дворовой территории находятся специальные знаки «Осторожно, кошки!». Всем котам сделаны прививки, за ними осуществляется ветеринарное наблюдение. Коты могут свободно передвигаться по территории Эрмитажа, однако вход в музейные залы им воспрещён. Все трубы, выходящие в подвал, закрыты решёткой, чтобы не позволить туда проникнуть кошкам, потому что пока неизвестно, как устроена вентиляционная система Эрмитажа, поскольку чертежи не сохранились. Летом коты чаще находятся снаружи, на газонах, во дворах.

В бюджете музея нет статьи на содержание котов; корм для них покупается на пожертвования посетителей, сотрудников, спонсоров (в том числе, деньги присылают из-за границы). Пополняются ряды в основном беспородными животными; часто их подкидывают хозяева.

Чтобы контролировать количество котов в Эрмитаже, котов регулярно пристраивают жителям на акциях «Хочу домой!» (лофт-проект «Этажи») и в Республике кошек (котокафе, в котором обитает два десятка эрмитажных котов, своеобразная альтернатива приюту). От нового владельца требуется предъявить паспорт и оставить координаты для связи; животные сопровождаются сертификатом Эрмитажа, дающим возможность пожизненного бесплатного посещения выставочных залов.

Главным хранителем эрмитажных котов является Татьяна Данилова. Изучает историю и является пресс-секретарём помощник директора Мария Халтунен. В музее существует Клуб друзей котов Эрмитажа. Лечащий доктор - ветеринар Анна Кондратьева. Она организовала Республику кошек недалеко от Эрмитажа – ул. Якубовича, 10.

Фильм об эрмитажных котах

В 2005 году Ян Хинрик Древс (нем. Jan Hinrik Drevs) снял об эрмитажных котах 52-минутный документальный фильм «360º GEO-репортаж: Эрмитаж - дворец котов» (нем. 360º - Die Geo-Reportage: Eremitage - Palast der Katzen). Фильм был показан по европейским каналам, и котам стала приходить помощь из Европы, а некоторые туристы, посещающие Эрмитаж, вызывают Татьяну Данилову, фигурировавшую в фильме, чтобы вручить ей корм для кошек или деньги.
Фильм этот я в Уoutube не нашла, поэтому решила показать наш на такую же тему.

День эрмитажного кота

Государственным Эрмитажем ежегодно весной проводится мероприятие «День эрмитажного кота», посвящённое этим кошкам. До 2012 года праздник назывался «День Мартовского кота в Эрмитаже». В ходе праздника устраиваются выставки, игры и детские конкурсы, проводятся экскурсии по местам обитания кошек на территории музея.

Праздник проводится с целью приобщения детей к искусству. В ходе мероприятий проводятся экскурсии по чердаками и подвалам музея, устраиваются различные детские конкурсы (конкурс детского рисунка, поиски изображений кошек на экспонатах музея, мероприятия и специализированные выставки. Вокруг котов создана сказочная легенда: по ней, за котами ухаживают сказочные человечки - э́рмиты и эрмитессы - которые живут в музеях и старых домах, а по ночам играют с кошками, ведут их учёт и вяжут из их шерсти «волшебные шарфы».


В последнее время праздник эрмитажного кота проводится в апреле. В этот день всех котов выпускают на публику, чтобы посетители могли посмотреть на питомцев. Люди могут посетить подвалы и чердаки, где обитают коты. В этот день устраиваются разные игры и мероприятия для взрослых и школьников, связанные с котами, например, Охота на львов или Путешествие с эрмитажным котом. Также представляются картины известных художников с изображением эрмитажных котов.

"Проект Эльдара Закирова "Коты Эрмитажа""

И в завершение я хочу немного рассказать о проекте узбекского художника, дизайнера и иллюстратора Эльдара Закирова "Коты Эрмитажа". Он создал серию открыток для журнала «Эрмитаж», на которых изображены коты в парадных нарядах.


Модели на открытках Эльдара Закирова – сущий образец элитарности и престижа. Во взгляде каждой усатой особы ясно выражена уверенность в себе и чувство собственного достоинства.



Стилизованные под классические масляные портреты, работы эти не могут никого оставить равнодушными.

Источники: Википедия; http://www.stranamam.ru/post/6542698/

«Эти избранные никогда не испытывали ни малейшего трепета перед царственными чертогами и не любовались хранящимися здесь шедеврами, а воспринимали все окружающее здесь великолепие как нечто само собой разумеющееся», - так написал о местных кошках генеральный директор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский.

И кошек Эрмитажа вполне можно понять. Ведь они появились в Санкт-Петербурге даже раньше, чем был достроен Зимний дворец. Кто-то считает, что эрмитажные коты ведут свою историю с начала ХVIII века, когда Петр I привез в столицу привезенного из Голландии кота Василия. В прошлом году служба эрмитажных котов официально праздновала свое 270-летие, в то время самому знаменитому музею исполнился только 251 год.

Депеша, отправленная императрицей Елизаветой Петровной генерал-губернатору казанской губернии Артемию Григорьевичу Загряжскому 2 ноября 1745 года, гласит: «Сыскав в Казани 30 котов, удобных к ловлению мышей, прислать в Санкт-Петербург ко двору Её Императорского Величества с таким человеком, который мог бы за ними ходить и кормить, и отправить их, дав под них подводы, и на них прогоны, и на корм сколько надлежит, немедленно». Наказ этот был отнюдь не шуточным: тех хозяев, которые в течение трёх дней не доложили в губернскую канцелярию о имеющихся у них подходящих животных, следовало нещадно штрафовать.

И вот в положенный срок лучшие мышеловы, а именно такими котами - крупными, сильными и ловкими славилась в то время Казань, поменяли свою провинциальную прописку на столичное житьё. Интересно, что часть хвостатых отправилась в Санкт-Петербург из города со звучным названием Царевококшайск, нынешняя Йошкар-Ола.

С тех пор в Эрмитаже живут кошки - сначала они заступили на службу в качестве комнатных мышеловов, а с 1764 года, со дня основания частного собрания Екатерины II, потомки казанских котов стали охранять от грызунов ещё и его экспонаты. О правилах содержания усатой дворни издавались специальные документы - «Баранину не давать, дабы дух и характер строптив не был…»

Котов кормили телятиной и понемногу, чтобы не забывали своей главной задачи - ловить мышей и крыс. Известно, что во времена Екатерины Великой эрмитажных котов уже поделили на «сословия» - дворовых и комнатных. Последние были не только мышеловами, но и домашними любимцами.

В частности, известно, что большими кошатниками были многие представители династии Романовых. Изображения милых зверьков, к примеру, встречаются на веерах императриц и великих княгинь. А семье последнего императора Николая II на праздники детям было принято дарить котят. Так что на фото с царскими детьми тоже, вполне возможно, - кошки Эрмитажа.

В 1917 году Зимний дворец перестал быть жилищем царской семьи, но остался домом для эрмитажных котов. Об их жизни в первые десятилетия советской власти мало что известно, а потом началась война…

Эта страница стала самой чёрной в истории и нашей страны, и кошек Эрмитажа. Во время страшной 900-дневной блокады Ленинграда люди умирали тысячами, что уж говорить о животных. Почти все они погибли. А после снятия блокады город буквально заполнили крысы, и кошка стала цениться на вес золота.

Известно, что зимой 1944 года в Ленинграде котик стоил 500 рублей, в то время как килограмм хлеба можно было купить за 50, а сторож получал 120 рублей в месяц.

Тогда советская власть пошла по пути Елизаветы Петровны: для изгнания грызунов в город из Ярославля привезли четыре вагона лучших дымчатых крысоловов. А спустя какое-то время специально для нужд Эрмитажа и других ленинградских музеев из Сибири доставили еще 5 тысяч «охотничьих» котов.

Сегодня в Эрмитаже живёт несколько десятков кошек, которых местные жители ласково называют «эрмиками». В их власти находится вся огромная площадь эрмитажных подвалов и дворов Старого, Малого и Нового Эрмитажа. За животными ухаживают, кормят их и лечат, каждый хвостатый охранник бесценных сокровищ культуры имеет специальный паспорт, миску, лоток и спальное место. Чтобы уберечь ценных сотрудников от колёс автомобилей, на дворовой территории установлены специальные знаки «Осторожно, кошки!

Кстати, работы у современных котов Эрмитажа стало гораздо меньше - все подвалы музея регулярно проходят специальную обработку. Зато в последнее время очень выросла их роль как символов одного из знаменитейших музеев мира и самого Санкт-Петербурга. Тот же Михаил Пиотровский посетовал как-то, что интервью о котах у него берут гораздо чаще, чем об экспонатах Эрмитажа. О здешних кошках снимают фильмы, пишут книги и даже поставили мюзикл.

В 1998 году в Санкт-Петербурге впервые прошел праздник, посвященный кошкам Эрмитажа, а с 2005 года он стал ежегодным. Каждую весну в День эрмитажного кота пушистых сотрудников музея представляют публике: гости праздника получают доступ в подвалы Эрмитажа, где могут увидеть эрмиков прямо на «рабочем месте». Для посетителей проводят выставки, игры, викторины и квесты, связанные с котами Эрмитажа. В этом году День эрмитажного кота проходит 21–22 мая. В нашем следующем материале мы обязательно расскажем вам о нём, ответим на вопрос, сколько кошек в Эрмитаже сейчас и покажем фото эрмитажных котов.

А может, вы тоже когда-нибудь были гостями этого праздника? Поделитесь своими впечатлениями, следите за нашими публикациями и вы узнаете, как живут сейчас кошки Эрмитажа!

Светлана Мосолова

Побывав в Санкт-Петербурге, узнал довольно интересные истории про неких хвостатых жителей дворца =)
Порыскав в интернете, нашел довольно таки объемный материал.
(прим. kot_de_azur)

Свою историю легендарные эрмитажные коты ведут со времен Елизаветы Петровны. Они знали и фавору, и опалу, помнят штурм Зимнего и блокаду Ленинграда. Сегодня в Эрмитаже служат несколько десятков котов - высококвалифицированных специалистов по очистке музейных подвалов от грызунов.

Масяня и Вася на страже искусства
"Масяня! Масяня, иди сюда! Персик! Барсик! Ириска, идите есть!" - каждый день в два часа дня из большого кошачьего подвала разносится по всему кухонному двору голос, созывающий мохнатую охрану на обед. Мало кто из петербуржцев знает, что "кухонный двор" - это название одного из двориков Эрмитажа, а "большой кошачий подвал" - место дислокации самого большого отряда музейных кошек.

Этих названий нет в туристических справочниках, сюда не заглядывают экскурсии.

Эрмитаж, который вы сейчас увидите, известен только нашим друзьям, родственникам и знакомым, - говорит Татьяна Данилова, заместитель начальника отдела музейных смотрителей, и толкает металлическую дверь, ведущую в подвал.

Подвалы Эрмитажа - это место, где проходят коммуникации, инженерные сети и обитают коты, охраняющие музей от крыс и мышей. Здесь сухо, тепло и светло. Все двери оборудованы специальными дверками в нижней части - чтобы кошки могли попасть домой в любое время суток.

Мохнатые стражи ведут себя свободно, людей не боятся, а некоторые охотно дают себя погладить и даже идут на руки. А вот двери музейных залов для кошек закрыты - их туда не пускают и тщательно следят за тем, чтобы усатые и полосатые (кстати, это наиболее распространенная масть среди котов Эрмитажа) не проникали на верхние этажи.

Хотя исключения бывают. Например, Вася, всеобщий любимец и универсальная фотомодель, грешит заходами в павильонный зал. Туда он попадал несколько раз, причем вполне цивилизованным способом - по винтовой лестнице, которая находится недалеко от его места обитания.

Если Вася пропал, значит, пошел в музей, - говорит Татьяна Данилова. - Обычно мы успеваем его поймать перед самой дверью. Василию прощается все, ведь он самый известный из эрмитажных котов - его фотографии украшают все публикации на эту тему. Причина - в покладистом характере Василия, с другими котами договориться о съемках гораздо сложнее.

Журналистам часто рассказывают еще один случай, который уже стал хрестоматийным. Одна мохнатая любительница прекрасного пробралась в вентиляционную систему и там застряла. Нашли кошку через два дня, когда услышали в зале Ван Дейка жалобное мяуканье, которое она издавала за стенкой. Ее благополучно вытащили и назвали в честь спасения Ван Дейком.

Осторожно, кошки!

От подобных ситуаций в музее пытаются застраховаться. Внезапное исчезновение кошки здесь расценивается не как забавное происшествие, а приравнивается к экстренной ситуации. Устройство всей вентиляционной системы Эрмитажа неизвестно, чертежи были утрачены еще два века назад, поэтому случись кошке погибнуть в лабиринте инженерных сетей, музей пришлось бы закрывать и организовывать поиски трупа животного. Поэтому все трубы, которые выходят в подвал, оснащены мелкой решеткой, закрывающей вход.

Котенок ценой в полторы буханки хлеба
В сотрудниках дворца кошки числятся давно. Традиция эта сложилась в те времена, когда нынешний Эрмитаж еще не был построен. Сначала коты появились в старом Зимнем дворце, где жила императрица Елизавета, страдающая от полчищ крыс и мышей. По одной из легенд, первый отряд состоял из полутора десятков отборных крысоловов, присланных ко двору из Казани в качестве подарка. Другая легенда гласит, что потомственные мохнатые охранники картинных галерей были заказаны аж в Голландии.

Как бы то ни было, коты прижились и при Екатерине 2-й освоили территорию нового дворца. При ней кошки делились на надворных и комнатных, причем среди последних преобладали русские голубые. И все же Екатерина отдавала предпочтение собакам, а в XIX столетии собаки вообще вытеснили котов, и охотники за мышами спустились в подвалы.

В XX веке коты по-прежнему служили дворцу, к тому времени ставшему музеем, но вряд ли кто-то из них выжил в годы блокады. В военное время в городе, буквально зараженном грызунами, котенок на черном рынке стоил безумно дорого - полторы буханки хлеба. Справиться с крысами без мурок и васек было невозможно, поэтому после войны в Ленинград пришли два вагона с кошками. Возможно, именно из тех котов в Эрмитаже сформировался новый, послевоенный отряд.

В конце 1960-х пришел черед другой крайности - кошек стало слишком много. Люди, которые не хотели или не могли держать их у себя дома, подбрасывали бывших любимцев в музей. Причем расселялись домашние коты отнюдь не по подвалам, а по залам и коридорам.

Проблему решили быстро - в один момент сотрудники хозяйственной части отловили большую часть котов и вывезли на специальном транспорте. Правда, через некоторое время о кошках вспомнили - когда в хранилищах снова появились крысы.

Сюжет "Первого канала"

Видимо, этот урок пошел на пользу, и с тех пор о котах и кошках Эрмитажа заботятся. Кошек кормят, лечат, но главное - уважают за добросовестный труд и помощь. А несколько лет назад в музее даже был создан специальный Фонд друзей котов Эрмитажа. Этот фонд собирает средства на разные кошачьи нужды, организует всяческие акции и выставки.

Со своей лапой в чужой подвал не лезь
Эрмитажные коты - особые животные. У каждого есть свой паспорт с фотографией и отметками ветеринарного врача.
Коты делятся на четыре отряда. Каждый имеет строго отведенную территорию. Мохнатая охрана в чужой подвал не лезет - там можно схлопотать по морде, причем серьезно.
Самый многочисленный отряд живет в кухонном дворе. Сюда каждый день приходят на работу три женщины, которые убирают, готовят на плите кошачьи обеды и кормят животных.
Кошек узнают в лицо, со спины и даже с хвоста все сотрудники музея. Но дают имена именно те женщины, которые их кормят. Они знают историю каждого в подробностях.

Вот Тишка, у него есть подружка Стешка. Они жили на Апрашке, их там не кормили, чтоб они мышей лучше ловили. Издевались, даже в морозильную камеру прятали.
Персик, красивый кот действительно персикового окраса, был спасен от живодеров и принесен сюда сотрудником музея.
Масяня - неприветливая кошечка, в которой, как утверждают, есть кровь норвежской лесной, попала сюда после смерти хозяина - родственники не смогли приютить животное из-за аллергии на шерсть.

Местных жителей, которые родились в здешних подвалах, мало, потому что музейных животных стерилизуют. Не только для того, чтобы контролировать численность кошачьих отрядов, но и из соображений безопасности.
- Сначала мы стерилизовали только кошек, котов не трогали, - рассказывает Татьяна Данилова. - Так они, подлецы, стали через Миллионную улицу ходить к девочкам в архив! А их машинами сбивали.

Единственный некастрированный кот - Тимур. Огромный бело-рыжий красавец, у которого даже не морда, а настоящее лицо. Он попал сюда с открытым переломом передней лапы. Со временем у него образовался ложный сустав, и кот ходит, прихрамывая, осторожно опираясь на пострадавшую конечность. При этом Тимур настоящий боец и знатный крысолов. Не кастрируют его потому, что понимают - после операции кот неизбежно начнет набирать вес и передвигаться с таким увечьем ему будет сложно.

Музейные коты редко доживают до старости, все-таки условия здесь не домашние - часто животные гибнут под колесами машин, которые приезжают по хозяйственным нуждам. Особенно много машин сейчас, когда идет ремонт и отделка дворов Эрмитажа. Если сотрудники находят труп животного, начинается настоящее расследование, и первым делом пишется служебная записка на имя Михаила Пиотровского, директора музея.
- Существует правило: на территории музея скорость не больше 4 километров в час, - говорит Татьяна Данилова. - Но не все его соблюдают. Поэтому в музее сделали специальные таблички - на белом фоне нарисован силуэт кошечки и надпись: "Осторожно, кошки!". Таблички крепят не к стенам (Эрмитаж - памятник архитектуры), а на специальные стойки-штативы, которые расставляют во дворах...

Мы мирно разговаривали, и в этот момент из-за поворота внезапно вынырнул и понесся на нас грузовик. Изменившись в лице, Татьяна Николаевна кинулась ему наперерез, замахала руками. Водитель притормозил, высунулся из кабины, улыбаясь. Получив выговор, он уже не так радостно, зато на низкой скорости заехал в кухонный двор. Представитель службы безопасности, который сопровождал нас, записал номер машины и название предприятия. Значит, будет еще и штраф.

Привилегии, заслуженные в боях с крысами
В рассказах о кошках и их достоинствах особенно подчеркивается умение ловить крыс и мышей. Никто из опрошенных мной сотрудников ни разу не видел здесь грызуна.
- Для этого у нас и живет целый отряд кошек! - отвечали мне.
Чтобы прокормить эту ораву, работники Эрмитажа вполне легально сдают деньги, на которые закупается сухой корм, каша. У кошек есть мисочки, туалеты и корзинки, где можно поваляться. Поскольку живут они коммунами, индивидуализм в отношении имущества не приветствуется.

Не приветствуется он и во время приема пищи - ссоры и драки, которые возникают из-за куска, люди тут же гасят, потому что дерутся коты на полном серьезе, иногда забивают друг друга насмерть. Внутри отрядов иерархия вряд ли существует, но новеньких не принимают с распростертыми объятиями - некоторые сидят на трубах и отбиваются от старожилов по несколько дней.

И все-таки в том, чтобы быть эрмитажным котом, есть что-то волшебное. Например, если случается принести кота в дежурную ветлечебницу, где ждет очередь, и сказать, что кот музейный, - его сразу же вежливо пропускают вперед, да и врачи с особым вниманием относятся к пациенту.

Летом излюбленными местами отдыха кошек становятся газоны во дворах. Зрелище это умильное, но для котов опасное. Года два назад, когда было особенно жаркое лето, две кошки дозагорались до того, что получили тепловой удар и инсульт. Выходить смогли только одну.

Отдельная песня - статуи во дворах. Металл на солнце прогревается и становится очень привлекательным для животных, которые занимают удобные для себя позиции, наплевав на все условности, - на головах, грудях или выдающихся задах изваяний. Такие прелести домашнему коту вряд ли доступны.

Очень редко, но случается, что обитателей музейных подвалов становится больше, чем требуется для охраны народного достояния. И тогда сотрудники Эрмитажа проводят специальную акцию - раздают петербуржцам часть своих легендарных котов. Однако стать обладателем эрмитажного кота совсем непросто - сотрудники музея изучают кандидатуры потенциальных хозяев и отдают животных только в надежные руки. Но если вы действительно любите котов и умеете за ними ухаживать, то вполне можете попытать счастья. Кошачий спецназ

В Эрмитаже есть целая сотня совершенно особых сотрудников — это кошки. Они отвечают за сохранность экспонатов музея не меньше, чем смотрители. Еще бы! Здешние бесконечные подвалы просто не могли не облюбовать грызуны. И не будь кошек, они легко добрались бы до бесценных картин и гобеленов. Четвероногие служители живут в музее на всем готовеньком — их кормят, поят и даже лечат в специальном лазарете, если вдруг какая хворь нападет. График работы у мурлык свободный — они запросто гуляют сами по себе по лабиринтам Эрмитажа и Дворцовой площади, а по весне устраивают здесь настоящие концерты. Надо же как-то снимать напряжение после ответственной работы.